К строевой - годен!
Шрифт:
– Сволочи, – на глазах у Юры навернулись слезы. – Что же вы надо мной делаете, сволочи?
– Не плачьте, товарищ лейтенант, – рядом стоял голый Валетов. – А знаете, как трудно в армии свечки найти, чтобы летать вместе с ними по ночам. Без свечек не взлетишь. А что за ночь без полетов?
– Да, Юра, не надо, – Простаков подошел и протянул обиженному веник, – пойдем париться, время-то идет...
И они парились.
В три утра поссать зашел вместе со своей головой старший сержант Агапов и увидел
– Товарищ лейтенант, – Агапов пнул сапогом белую офицерскую попу, – вы чего тут?
Юра открыл красные, воспаленные глаза.
– О! И голова на плечах.
– Чего?
– У тебя с головой все хорошо?
– У меня да, – Агапов отливал, будто ничего такого и не происходило. – А у вас?
– У меня? – забеспокоился Юра и обнял свою черепушку. – Наверное. А где Простаков?
– На кладбище.
– На кладбище!
– Шучу. Да спит он, товарищ лейтенант.
Проходя мимо дневального, Мудрецкий внимательно посмотрел на его нос. Солдат отшатнулся.
– Вы чего?
– Стоишь?
– Стою.
– Не летаешь больше?
– А?
Мудрецкий махнул рукой.
– Одежду мою не видел?
– В штабе, наверное.
– А, спасибо. А тут... это больше не летает?
– Чего это?
– Ничего, пойду спать.
Проснувшись утром, лейтенант нашел себя одетым, чему очень обрадовался. Все. Больше он со Стойлохряковым никогда не пьет. Не надо ему такого. Завязывать, завязывать.
Утром прапорщик Евздрихин с довольным видом встречал в машинном парке пополнение.
– Отлично. Даже дедушка пришел.
Кикимор скривился. В парк его никто не приглашал. Немного Родине послужить притопал по собственной инициативе. Не все же время в казарме от безделья пухнуть.
Очередная проблема с порядковым номером 73 стояла на прежнем месте. БТР-60. Старье, а командиру батальона надо, чтоб этот хлам не только заводился, но и ездил. По документам он эксплуатировался только один год, остальное время стоял на консервации. Только почему-то на нем все узлы изношенные.
Кикимор подошел, глянул, хмыкнул в раскормленную пачку и пошел в караулку.
– Нечего пялиться, товарищи солдаты, вам еще до дома ой как далеко, – прапорщик накинул на плечи лямки спецштанов. – Начнем.
– Так вы же ближе, вот мы на вас и смотрим, – сообщил Кикимор.
– Смотрите лучше на внутренности номера 73. Они изящнее.
Движок разбросали быстро.
Сержант Батраков, ефрейтор Петрушевский, Витек, Леха, Фрол – все работали на равных.
К обеду Баба Варя принес хавку из столовой. Всякий раз, когда дело касалось срочных работ, обед организовывали на месте.
Мудрецкий, притопавший вместе с Бабочкиным, стал неприятной неожиданностью для Кикимора, так как изъявил
Сели прямо в ремонтном боксе кружком.
– Зарплаты не хватает, товарищ лейтенант? – Кикимор лопал постные щи. – В парк кушать ходите?
– Ага, не хватает, – охотно согласился офицер, не замечая откровенного хамства.
А ведь только благодаря Мудрецкому у них на обед, кроме столовской жрачки, еще и пара банок тушенки. Мог бы и спасибо сказать. Но оборзевший дед уже и забыл, когда говорил в последний раз хорошие слова.
– Солдатское – оно лучше. С него летающих по ночам военнослужащих не видишь. Спишь спокойно.
Лейтенант вздрогнул. Неужели все не сон? Не может быть. А если... Нет. Хм, долг платежом красен, суки.
Молча полопав, труженики свалили котелки Бабе Варе и пошли в курилку подымить.
На территории парка нельзя, а в строго отведенном месте – пожалуйста.
Ни с кем не делясь, Кикимор задымил «Мальборо», ловко выхватив толстыми пальцами из-за голенища укороченного сапога зажигалку, для которой он сделал специальный кармашек.
Прапорщик вытащил едкую дрянь без фильтра. Пацаны обошлись дешевыми российскими. Лейтенант сел за компанию на лавочку, задымил «Космосом».
В присутствии Кикимора разговор не клеился. Только Фрол ничего не замечал. В нем зародилась идея.
Лехе долго шептать на ухо не пришлось. Витек тоже не возражал. Для него вообще никакого риска.
Петр Петрович стряхнул с усов табак, выкинул бычок в пожарную двухсотлитровую бочку с водой, где и без того плавало окурков в сто слоев, набросанных туда по местной традиции за несколько лет.
– Хорош, пацаны, работа ждет.
Батраков с Петрушевским как-то сразу подорвались.
– Идем, – быстро ответил Резинкин, вскакивая. Обогнув Батракова и Петруся, он быстро пошел за прапорщиком, потом повернулся.
– Женя, у меня вопрос по двигателю...
– Чего? – недовольно забухтел дед и потопал к Витьку, увлекая ефрейтора за собой.
Лейтенант тоже поднялся и пошел. Фрол с Лехой тщательно оправляли форму, пока Мудрецкий не скрылся за кузовом «Урала».
– Вы чего, душары? Вконец упидараситься тут решили? – Кирпичев харкнул Фролу на штанину.
Леха молча посмотрел по сторонам.
– Ты чего озираешься, туша? Иди работай! – В голосе Кикимора послышался визг и страх.
Фрол заставил себя вспомнить обычные базары братвы. Он подошел к папе взвода вплотную. Сзади тучей навис Простаков.
– Мудель, хайло завали, или я тебе его заштопаю.
– Чего?! – попытался закипеть Кикимор, отрывая зад, но удар огромного кулака в лоб откуда-то сверху осадил дядю.
– Сиди, – вымолвил гигант.
– Глаза, – вымолвил бледный старослужащий.