К строевой - годен!
Шрифт:
Комбат пропустил сказанное мимо ушей.
– Где этот Сивый прячется?
– Он не прячется. У него дом не меньше моего.
– Это вот в долинке, рядом с чистым прудом, из красного кирпича? – Комбат показал пальцем туда, где, по его мнению, и был тот прудик.
– А как ты угадал? – съязвил Шпындрюк.
– У меня забрали две мои машины. Пригрозили убить и меня, и Веру.
– Тебе говорили – они убийцы! – Глава был бледен. – Ты тут два года, а я жизнь здесь живу.
– Как они узнали, что поставок больше
Шпындрюк заерзал.
– Ты не привезешь армейский паек в мои магазины, я не смогу набрать денег, чтобы расплатиться. Я честно предупредил об этом Сивого.
– И повесил на меня всех собак! – рявкнул Стойлохряков так, что мужичка качнуло вместе со стульчиком. – Интересно, за кого они меня принимают? – Комбат снял трубку полевого телефона и, не по-доброму скалясь, стал называть один за другим позывные в трубку.
– Куда ты звонишь? – Холодец нерешительно подал голос.
– Одному хорошо знакомому доктору. Он тут по соседству.
– Вера совсем перепугалась? – снова начал не вовремя начштаба.
Комбат приложил палец к губам.
– Николаич, здоров, это Стойлохряков. Давно не воевал?... Да есть тут одно дело. Возьми человек тридцать из ветеранов. Может быть, придется... Милиция будет, – Стойлохряков вопросительно посмотрел на главу. Тот утвердительно замотал головой и забормотал:
– Господи, неужели избавлюсь я от них? Господи!
– Все по закону. Собери людей. Сколько тебе надо времени? Час? Это нормально. Жду, – Стойлохряков повесил трубку. – Давай сюда начальника райотдела милиции.
Шпындрюк тяжело дышал.
– Нужна санкция прокурора.
– Давай сюда прокурора.
Руководство района и военные, стоя на небольшой горушке, передавали друг другу один-единственный полевой бинокль. На небольшом удалении от домов простых жителей поселка Чернодырье стоял двухэтажный просторный особнячок с флигелечком. Вокруг него шел заборчик метра два высотой, скрывающий от посторонних глаз частную жизнь обитателей ухоженного уголка. Лейтенант Мудрецкий, сидя на высоком дубу, его специально пригласили, чтобы он по-молодецки на дерево залез, отчетливо увидел «Ауди» и «БМВ», стоящие внутри двора.
Жилистый майор из десантно-штурмовой бригады внимательно выслушал доклад слезшего с дерева лейтенанта, пнул ногой пропитанный влагой черный кусок земли, и тот разлетелся на мелкие кусочки.
– Даже не прячут машины, суки.
Стойлохряков повернулся к главе районной прокуратуры.
– Ну как, даете санкцию?
Человек с изможденным плохим пищеварением лицом не упрямился.
– Если машины действительно там, даю, но только милиции.
Стойлохряков не выдержал:
– Мне кран вызвать и вас повыше приподнять, чтобы вы сами убедились?
Николаич разбил очередной комок.
– Петр Валерьевич, не горячись. Милиции мы поможем на добровольных началах.
– Там мои машины. Я хочу
Майор ухмыльнулся.
– Что твои тачки не заденем?
– Да.
– Нет, не можем. Конечно, пошлем человека, чтобы посчитал, сколько там людей. А вот с машинами... Ключи остались?
– Нет. Забрали и у меня, и у жены.
– У меня специалистов по угону нет. Найдешь человека, мы его прикроем. Лучше всего вывести тачки со двора до начала процедуры. К ночи ближе начнем. Приборы ночного видения есть. Проблем быть не должно.
– Специалиста по автомобилям, – комбат вздохнул. – Хрен его знает, поеду посмотрю личные дела.
Бабочкин, прибыв в парк, не запыхался. Ему не пришлось бежать. Дело оказалось настолько срочным, что его привезли на служебной машине подполковника с одной-единственной целью – найти Резинкина.
Долго Бабе Варе по парку лазить не пришлось. Витька он обнаружил в третьем боксе торчащим в двигателе БРДМа. Услышав, что Резинкина у него забирают, Батраков грязно выругался, не стесняясь прапорщика Евздрихина.
– Я полностью с ним согласен, – усатый мужичок постучал по металлическому корпусу гаечным ключом. – От нас требуют дитя, но кто ж его будет рожать?
– Комбат приказал, – повторил Бабочкин.
– Иди, – разрешил прапорщик.
Витек сорвался с места, и они вдвоем с Бабой Варей ломанулись к стоящему около ворот служебному «уазику».
– Валерик, что случилось? – волновался Резинкин. – Я вроде ничего не делал...
– Я не знаю, давай быстрее, комбат бледный и злой. Твое личное дело на столе.
– Ебть!
Резинкин кое-как привел себя в порядок. Ширкнул тут, подтянул там, одернул здесь, поправил на голове. Постучался в дверь кабинета.
– Да!
О, как орет командир-то!
– Резинкин, садись, – приказал комбат деловым тоном, и вовремя, потому что у Резинкина ноги подгибались и по спине лился пот в три ручья.
«Ну все, сейчас будет допытываться, кто лошадь ел. Никого не сдам. Молчать буду».
И тут вопрос:
– Ты почему в армию пошел?
Витек выпятил вперед грудь.
– Родину защищать.
Подполковник надул щеки, а потом взорвался:
– Ты мне мошну на глаза не натягивай!
– От тюрьмы надо было затариться. Из-за угона.
Стойлохряков едва заметно подобрел.
– Ну вот, на этот счет и у меня информация из военкомата имеется. Какие машины угонял? Наши, иномарки?
Потупив нос, парень сознался, что все.
– Значит, разбираешься?
– Немного.
– Надо украсть, – Резинкин повелся широкими глазищами, – «Ауди» и «БМВ». Неправильно я выразился: не украсть, вернуть. «Ауди», серебристый металлик. У «БМВ» цвет «лагуна». Соображаешь, это мои машины.