К строевой - годен!
Шрифт:
Ворота одного открылись, и из него вышел комроты Большебобов в старых джинсах и куртке, с авоськами, в которых находились домашние соления.
Фрол облизнулся.
– Сейчас бы огурчика с помидорчиком.
– По сто пятьдесят и баиньки, – вздохнул Леха.
Сходили во второй раз.
– Теперь так, – сержант сидел на крылечке старенькой бани и лузгал непонятно где раздобытые семечки. – Охраняем объект всю ночь. Валетов спит с десяти вечера до двух, Простаков с двух
Солдаты пожали плечами. Так? Так. Пусть так.
В двадцать два десять Никодимов, надвинув на глаза кепку и причмокнув ярко-красными губами, объявил, что он уходит в роту спать и придет утром без пятнадцати шесть. В случае неожиданной проверки Фролу надлежало бежать в казарму и будить сержанта.
Рядовые снова пожали плечами. Так? Пусть, пусть идет.
Леха и не надеялся выучить за ночь весь опус Большебобова, названный им «Уставом внутриказарменной службы». Справиться бы с текстом присяги.
С Фрола двадцать пять потов сошло к полуночи. Но текст они вызубрили. Он прогнал Леху десять раз. И тот без запинки оттарабанил.
– Еще утром повторим для верности, – глаза Фрола блеснули. – Теперь о другом. Хочешь нажраться домашнего?
Леха застыл, сидя на табурете. Кто же не хочет в армии покушать?
– И чего надо делать?
Фрол встал с топчана, взял из угла с инструментами здоровый лом и вручил его Лехе. Пощупал мощные бицепсы.
– Почти ничего. Для тебя это раз плюнуть.
Вооружив «гулливера» инструментом, против которого, как известно, приемов не существует, Фрол повел его в гаражи.
Темная-темная ночь укрыла Самарскую губернию. Ясное небо. Звезды. Слабый серпик луны не в состоянии украсть у солнца побольше света и помочь в случае чего патрулям, изредка появляющимся в военном городке, заметить двух дерзких солдат.
Они медленно шли рядом, постоянно оглядываясь по сторонам и силясь разглядеть в темных углах злых людей, не дающих солдатам по ночам воровать. Сволочей-офицеров, отлавливающих гуляющих пацанов и сажающих ни за что на губу.
Страшно. Ведь они оставили свой наряд и топают где-то на границе части и поселка Киржи.
Парочка приближалась к освещенному пятаку. Фонарь, зараза, ярко горит. Обходить далеко, но ведь нет никого. Сейчас они быстренько.
Неожиданно что-то металлическое задело об асфальт. Фрол обернулся на здорового. Не он ли ломом скрябанул? Нет вроде.
– Тише! – цыкнул Валетов, и оба замерли прямо в середине светлого пятна.
– Нас видать со всех сторон, – забеспокоился Леха.
– Тогда пошли вперед.
Они снова вошли в тень и тут увидели здорового мужика с ломом в одной руке и стеклянной трехлитровой банкой в другой.
–
Поколеновяма глядел на бойцов с напрягом и молчал, зато Леха разговорился. На него находило иногда, обычно не к месту.
– Вот и лом у вас такой же, как у меня. А чего вы стоите?
Прапорщик звонко перднул.
– Прочь с дороги, суки! Одна половина ночи принадлежит мне, другая – разведке!
Рядовой Валетов подошел вплотную к старшине роты.
– О-о-о, товарищ прапорщик, вы не в меру приняли да еще и обоссались. Куда же это в таком виде?
– К жене, суки. Спать.
– А банка с... – Фрол разобрал, что там, – ...с огурцами откуда?
– Солдат, почему не в люльке, ебть?!
– Я в наряде, товарищ старшина.
– Где мы?
– Аэропорт.
Простаков обошел прапора сзади и стал жужжать ему в ухо.
– Да, – хрипло протянул он и неожиданно взмахнул в воздухе ломом, словно веточкой. Фрол едва успел присесть. – Слышу, транспорт взлетает. Солдат, я тебя прошу, возьми фонарь, освети мне путь.
– Какой фонарь? – не въехал Леха и по-детски хихикнул.
– Вот этот.
Неожиданно прапорщик локтем вписал Простакову под глаз, тот отлетел, не успев увернуться. Лом в его руке дрогнул, но Поколеновяма действовал быстрее, он отбил инструмент, что держал в руке Простаков, своим оружием и наставил конец лома на ночного странника.
– Не положено вам, товарищи солдаты, здесь гулять, – продолжал он вялым тоном. – Распоясались, суки.
Фрол шептал, как молился:
– Леша, не надо.
Простаков отбросил инструмент в сторону. Железка звякнула. Одной рукой он стремительно отвел от себя лом, а другой въехал прапору прямо между глаз. Голова дернулась назад, а затем тело тихо обмякло.
– Что ты сделал! – негодовал Валетов, кружась вокруг неподвижно лежащего тела.
– Он ничего не вспомнит, – Леха взял прапорщика за ноги и рывком забросил на гаражи. Тело гулко ударилось.
Валетов подошел и поднял банку с огурцами.
– Так вот ты какой – разбой на дорогах.
– Девятнадцатый, – прошептал Фрол. – И от фонаря далеко. Мы в тени.
– И чего мне делать? Замок ломать?
– Слушай, ты есть хочешь?
– Хочу.
– Ну так нечего рассуждать.
Вставив лом в дужку замка, Леха навалился на образовавшийся рычаг всей своей массой.
Бздриньк.
– Йес! – воскликнул Фрол, отскакивая в сторону, чтобы не получить падающим на асфальт замком по ногам.