К суду истории. О Сталине и сталинизме

Медведев Рой Александрович

МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ СРЕДИ БЫВШИХ ОППОЗИЦИОНЕРОВ

Выступая 5 марта 1937 г. на пленуме ЦК, Сталин говорил, что репрессиям нужно подвергать только активных троцкистов, тех, кто сохраняет верность Троцкому. «Среди наших товарищей, – заявил он, – имеется некоторое число бывших троцкистов, которые давно уже отошли от троцкизма и ведут с ним борьбу. Было бы глупо опорочивать этих товарищей» [346] .

После опубликования этой речи в газетах некоторые органы НКВД стали даже сокращать масштабы уже «запланированных» акций. Очень скоро пришли, однако, «разъяснения», и массовые репрессии возобновились с небывалой ранее интенсивностью. Фактически к концу 1937 г. были арестованы почти все бывшие члены оппозиций, независимо от их теперешних взглядов.

Показательна в этом отношении

судьба виднейшего большевика, члена ВРК в октябре 1917 г., одного из руководителей штурма Зимнего дворца, человека, арестовавшего Временное правительство, – В. А. Антонова-Овсеенко. Этот герой Октября, командовавший позднее не только армиями, но и фронтами Гражданской войны, в течение нескольких лет примыкал к троцкистской оппозиции, но в 1928 г. открыто порвал с ней и был назначен послом в Чехословакии. В 30-е гг. работал прокурором РСФСР. Когда в Испании разгорелось пламя гражданской войны, Антонов-Овсеенко был направлен в качестве генерального консула в Барселону. Он был здесь одним из главных советников революционного правительства Каталонии. В конце августа 1937 г. Антонова-Овсеенко вызвали в Москву, не объяснив причин. Его сын вспоминает в своей книге:

«Антонова-Овсеенко вызвали в Москву… В подъезде Второго дома Совнаркома Владимира Александровича встречает испуганный взгляд лифтерши. Почти все двери семиэтажного здания опечатаны большими сургучными печатями НКВД.

…Прошла неделя и еще одна. Вставать каждое утро без всяких обязанностей, провожать бесцельно прожитый день и длинной ночью ждать – чего?

Сталин вызвал Антонова-Овсеенко в Кремль на тридцатый день пребывания в Москве. Он начал с упреков. Оказывается, Антонов действовал в Испании слишком самостоятельно, не согласовывая своих шагов с Наркоматом иностранных дел. На него поступило много жалоб.

Владимир Александрович объяснил:

– Необходимо было принимать подчас рискованные, смелые решения немедленно, как того требовала боевая обстановка.

Видимо, он убедил собеседника. Через день последовало назначение на пост наркома юстиции. А в сером доме на Большой Дмитровке в своем кабинете на пятом этаже генеральный прокурор Вышинский уже заготовил ордер на арест нового наркома…» [347]

Антонова-Овсеенко арестовали 11 октября 1937 г. Он находился в должности наркома юстиции РСФСР меньше двух недель. Через короткое время он был расстрелян [348] .

Подобная судьба постигла и видного революционера Е. Эшбу, руководителя восстания трудящихся в Абхазии в 1921 г. Короткое время в 1926 г. он примыкал к оппозиции, но затем открыто отошел от нее. Он работал на ответственных постах в тяжелой промышленности. В 1937 г. Эшба был обвинен в троцкистской деятельности, арестован и погиб.

И Антонов-Овсеенко, и Эшба теперь полностью реабилитированы, так же как и старейший член партии А. К. Воронский – литературный критик и публицист. В середине 20-х гг. Воронский участвовал в оппозиции, но порвал с ней.

Вместе с другими бывшими оппозиционерами погиб обладатель партийного билета № 1 Петроградского комитета РСДРП революционер Г. Ф. Федоров. На Апрельской партийной конференции Федоров был избран членом ЦК РСДРП и принимал активное участие в революции. В 1937 г. он занимал пост управляющего Всесоюзным картографическим трестом.

Уничтожая всех членов троцкистской, зиновьевской и бухаринской оппозиций, органы НКВД наносили удар и по участникам других, более ранних оппозиций. Были арестованы, например, почти все члены группы «демократического централизма» (1920 – 1921 гг.). Репрессировали таких известных деятелей партии, как Н. Осинский (в 1937 г. он руководил ЦСУ), И. Стуков, И. Дашковский. Погибло большинство членов «рабочей оппозиции» (1920 – 1922 гг.) Расстрелян в 1937 г. А. Г. Шляпников, в дни Февральской революции один из виднейших руководителей петроградской партийной организации, возглавлявший в трудное время эмиграции и ссылок в 1916 г. Русское бюро ЦК. Шляпников вошел в первое Советское правительство как народный комиссар труда, затем он был членом Реввоенсовета Южного и Кавказского фронтов. Перед арестом он был председателем одного из облисполкомов, членом ЦИК СССР. Погиб и Е. Н. Игнатов, видный

руководитель московских большевиков в дни Октября. В «рабочей оппозиции» он возглавлял особую группу «игнатовцев», но еще в 20-е гг. отошел от всякой оппозиции; в середине 30-х гг. работал директором Высших курсов советского строительства при ВЦИК и ЦИК СССР. Органы НКВД физически уничтожили и А. С. Киселева, профессионального революционера с 1898 г., входившего до революции в ЦК РСДРП (с 1924 по 1938 г. он работал секретарем ВЦИК). Такая же судьба постигла бывшего члена «рабочей оппозиции» Н. А. Кубяка, в 20 – 30-е гг. секретаря ЦК ВКП(б), наркома земледелия, председателя Всесоюзного совета по делам коммунального хозяйства.

Были арестованы и в большинстве своем уничтожены все участники группы Сырцова – Ломинадзе, а тем более группы Рютина. В союзных республиках массовые репрессии были направлены против тех членов партии, которые обвинялись когда-то в «национал-уклонизме». Разумеется, Сталин не преминул расправиться и со своим личным врагом Буду Мдивани. Один из виднейших грузинских большевиков П. Г. Мдивани работал в 30-е гг. заместителем Председателя Совнаркома Грузинской ССР, но в 1936 г. был исключен из партии, а вскоре и расстрелян. Известно, что в остром конфликте между Сталиным, Орджоникидзе и Дзержинским, с одной стороны, и руководством грузинской компартии – с другой, Ленин в конце 1922 г. решительно встал на сторону Мдивани. И. А. Сац писал в своих воспоминаниях:

«Буду Мдивани был любим Сталиным как актер, как остроумный рассказчик, чья талантливая натура носила глубоко национальные черты. Однако позднейшие попытки Сталина политически примирить с собой Мдивани – после первого столкновения с ним в Грузии в 1922 году – ни к чему не привели. Его выступления на съездах партии, не только критические, но и сатирически характеризовавшие методы Сталина, были широко известны. Например, такое выступление с трибуны: “Нет, нам ЦК не приказывает. ЦК (Мдивани засучивает рукава и делает приготовления, как к удару кулаком) нам р-р-ре-комендует”. Или еще: “Не надо уклоняться влево (жест левой рукой). Не надо уклоняться вправо (жест правой рукой). Надо идти прямо по генеральной линии (извилистое, как у ползущей змеи, движение рукой перед собой)”» [349] .

Всего этого Сталин, конечно, забыть не мог.

Естественно, что, говоря здесь о массовых арестах всех бывших оппозиционеров, уже давно отошедших от оппозиции, мы вовсе не хотим сказать, что сама по себе оппозиционная деятельность в прошлом или в настоящем может быть поводом для уголовного преследования. Все эти аресты были тяжким преступлением Сталина и органов НКВД.

Одновременно с арестами бывших участников внутрипартийных оппозиций органы НКВД провели в 1935 – 1937 гг. массовые аресты еще сохранившихся в живых бывших членов других российских партий. Лишь единицы из бывших эсеров, бундовцев, меньшевиков, кадетов, дашнаков, мусаватистов, анархистов не прошли в 1920 – 1930 гг. через советские тюрьмы. Многие и в середине 30-х гг. работали в небольших городках на положении ссыльных. Поддерживая между собой дружеские связи или переписку, они не вели, однако, никакой политической, а тем более антисоветской деятельности (я не имею в виду таких бывших меньшевиков, как А. Я. Вышинский, которые и за страх, и за совесть служили Сталину).

Так, например, были арестованы бывшие видные руководители партии «левых» эсеров М. А. Спиридонова, Б. Камков, И. А. Майоров, А. А. Измаилович, И. К. Каховская, один из руководителей партии «правых» эсеров А. Гоц, эсер К. Когу и др.

Не пощадили и многих стариков-народовольцев. Почти сразу же после убийства Кирова было ликвидировано Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев и закрыт журнал этого общества «Каторга и ссылка». При этом в первую очередь хватали тех, кто до революции был связан с террористической деятельностью. В 1935 г. были арестованы А. В. Прибылов и Н. М. Салова. Репрессировали и народовольцев, никогда не занимавшихся террором. Попала в заключение деятельница «Южнорусского рабочего союза» Е. Н. Ковальская, постоянный член редколлегии «Каторги и ссылки». Ряд других народовольцев (В. И. Сухомлин, А. И. Прибылова-Корба и др.) были арестованы позднее.