К Востоку от Эдема (Часть 1)
Шрифт:
твоих сородичей. Большинство уже не переучить. Единственная надежда
подрастающее поколение. Правильно поставленное обучение за два-три
десятка лет сможет привить молодым грифонам верный взгляд на мир,
свободный от наслоений дикой культуры. Если же дать им сейчас
бессмертие, все окостенелые стереотипы станут вечны как их носители, и
твоя раса просто вымрет.
Файт впускал и выпускал когти.
– Второе.
– продолжил дракон.
–
равновесие. Грифоны, получив бессмертие, за сто лет утроят свою
численность и немедленно нападут на людей - мстя за все обиды прошлых
поколений. Дар вечной жизни принесет войну обоим расам Тегома, и
скорее всего - смерть одной из них.
Перья грифона поднялись еще выше.
– И третье.
– завершил Ракшас.
– Файт, твой отец - бессмертный грифон
согласился со мной по всем пунктам. Игл собирался возглавить нацию
грифонов и повести ее к светлому будущему, но вопрос о бессмертии даже
не стоял. Это аттрибут высочайшей культуры расы, но никак не полудиких
племен Тегома.
Дракон пожал сверкающими крыльями.
– Извини, мальчик - но в реальной жизни очень мало места для героизма
и альтруизма. В мечтах мы все несем счастье и вечную жизнь своим
сородичам, но в реальности это часто оборачивается смертью для всех. Ты
весьма умное существо, - Ракшас усмехнулся, -И отлично видишь мою
правоту. Так что подумай.
В салоне глайдера повисло тягостное молчание. Машина на невысокой
скорости летела к горам.
– А люди?
– прервал затянувшуюся паузу Кондор.
– Дать людям бессмертие означает конец миру.
– коротко ответил
дракон.
– А я совсем не хочу умирать.
Упреждая ответ, он поднял крыло:
– Не спорь. Это решение я не изменю никогда. Даже Игл не сумел
переубедить меня, а он умеет это делать, поверь. Люди не получат
бессмертия. По крайней мере - от меня.
– Кто-то говорил, что свободен от предрассудков...
– тихо, гневно
заметил юноша.
– Я не враг людям.
– кивнул Ракшас.
– Меня воспитали как защитника
вашей расы, все это так. Но поверь, мальчик, - горящие глаза дракона
повернулись к человеку, - у меня гораздо больше причин нелюбить людей,
чем у любого другого. Только разум, и благодарность воспитателям не
дают мне ненавидеть ваш вид.
– Но почему?...
– после долгого молчания спросил юноша.
– Чем же люди
так ненавистны драконам? Неужели та проклятая война отравила кровь и
тебе, Ракшас?
– Ты пока молод, и ничего не видел на своем веку.
–
дракон.
– А мне двести сорок лет. Я сам, своими глазами видел почти все, о
чем рассказывают ваши Назидания.
Ракшас помолчал.
– Утукмац - эксперимент.
– сказал он затем.
– Я отказываюсь верить, что в
поведении людей действительно виновата кровь. Это антинаучный,
националистический бред. Только общество, только воспитание могло
превратить львиную долю вашего народа в тех чудовищ, что отравляют
своим существованием блеск звезд.
Кондор вздрогнул.
– Измени ценности, замени комплекс стереотипов - продолжал дракон,
и дети, вырасшие в новом обществе, смогут находить общий язык с иными
расами. Потому что я не верю и никогда не поверю, что ксенофобия
генетически заложена в человека. Даже если так! Генотип можно изменить.
А вот вернуть погибшего нельзя, мальчик.
Ракшас тяжело опустил голову.
– Вернуть погибшего - нельзя.
– повторил он с болью.
Могучая машина мчалась к далеким горам. Вокруг нее завывал
холодный ветер, со стоном рвался воздух. В салоне царила тишина.
– Ты говорил, тебе двести сорок лет.
– наконец разорвал молчание голос
Файтера.
– Как это возможно?
Дракон ответил не сразу.
– Я всю сознательную жизнь провел в космосе.
– сказал он после паузы.
Я с рождения - дитя звезд. Я просто не могу жить без Космоса, я болен им.
Неизлечимо.
Грифон молча ждал.
– Тот, первый полет с Мантора на Тегом, я провел в анабиозе.
продолжил Ракшас.
– Однако за год до прибытия меня разбудила
автоматика. И я целый год был один в межзвездном пространстве. Наедине
с Космосом.
Горящие глаза закрылись.
– Это нельзя рассказать.
– просто сказал дракон.
– Это даже показать
нельзя. Только увидеть, ощутить, понять. Только самому.
Молчание.
– Я не в состоянии долго жить на планетах. Я становлюсь вспыльчивым,
агрессивным, рычу на друзей без всякого повода. Схожу с ума.
– Ракшас
открыл глаза и посмотрел на Файта.
– Сейчас как раз один из самых
сильных периодов, так что прости, если я веду себя как зверь.
Грифон промолчал.
– Здесь, на Тегоме, я не столь уж частый гость.
– продолжил дракон.
– И
лишь последние двадцать лет я никуда не летал из-за похищения Игла.
Нельзя же оставить стоивший стольких трудов проект на милость
неизвестных пришельцев...