К востоку от Эдема. Жертвы
Шрифт:
Файт вздрогнул.
— Так значит, легенда о Спящем Боге — истина? — растерянно спросил он.
— Не только легенда. — дракон усмехнулся. — Позже, когда реанимационные камеры звездолёта вернули ему здоровье, Игл рассказал мне о своей жизни. Я был поражён, как близки оказались легенды грифонов к правде. Почти все рассказы об Игле истинны.
Ракшас помолчал, глядя на поникшего грифона.
— Ты не верил в вашего бога, не так ли? — спросил он внезапно. Файт тяжело покачал головой. Дракон усмехнулся.
— Ирония хороша… Ведь именно Игл породил
Молчание.
— Как это случилось? — спросил наконец Кондор. Файт явно потерял желание говорить.
— Два года мы с Иглом разбирались в нагромождении исторических вымыслов и пытались найти ответы на некоторые необьяснимые вопросы. — пояснил дракон. — Пятнадцать лет назад вернулся мой корабль из далёкого полёта, и мы готовились стартовать вновь, на этот раз вместе. Однако я уговорил Игла немного отдохнуть и вернуть себе форму.
Файт медленно поднял голову.
— Ты указал ему наш остров. — с расстановкой произнёс грифон.
— Не только указал, но и устроил встречу с красивой самочкой. — хмуро отозвался Ракшас. — Файтер, мне очень неприятно тебя огорчать, но…
— Я знаю, кем была моя мать. — негромко прервал грифон. — Продолжай.
Дракон вздохнул.
— Игл отдыхал три дня. — сказал он невесело. — На третий день он исчез. Я перевернул всю планету вверх дном, однако не нашёл даже одного пёрышка. Грифон словно испарился. И тогда я совершил большую ошибку. Мне надо было проверить, не забеременела ли грифона, с которой был Игл. Вместо этого я отправился в космос — искать следы пришельцев, похитивших моего друга. Так вышло, что я не узнал о тебе.
Повисло тягостное молчание.
— Зачем ты выращиваешь детёнышей Врага в Утукмаце? — спросил наконец Кондор.
— Я миротворец. — коротко ответил Ракшас. — Я хочу прекратить вражду между своим народом и людьми.
— Ты предал своих?
— Можешь считать и так. — дракон пожал крыльями. — Я никогда не считал борьбу за мир предательством. К тому же, я сделал это не своей волей.
— А как? — внезапно поднял голову Файтер. В глазах грифона мерцало мрачное пламя, но голос звучал ровно.
— Я был рождён в лаборатории людей. — сказал дракон. — Здесь, на Тегоме. Беженцы привезли с собой несколько пленных драконов, и в том числе мою мать. Её исскуственно оплодотворили специально подготовленным семенем, извлечённым из одного необыкновенного дракона. Единственного дракона, сумевшего выжить в лагере смерти… Люди хотели дать мне вырасти — и убить, надеясь найти ответ, почему на моего отца не действовало психологическое оружие. Так что не устраивай трагедий! — внезапно бросил Ракшас грифону. — Не только твоё происхождение неприятно пахнет.
Файтер с трудом заставил перья улечься ровно.
— Что было дальше?
— Дальше? — дракон оскалился. — Дальше начинаются очень интересные события. Мне было три года, когда на Тегоме началась революция. Некий грифон, бежавший из того самого научного комплекса где содержался я, поднял порабощённых жителей планеты на восстание против пришельцев-людей.
Ракшас
— Мне надо говорить, как звали того грифона?
Файт медленно покачал головой.
— Отлично. Так вот, Игл побеждал. Руководство колонии приняло решение начать эвакуацию. Первый корабль, взлетевший в космос, нёс на борту самое ценное — генетические лаборатории, сверхмощные компьютеры, группу учёных… и меня. Остальные пленные драконы были умерщвлены.
Ракшас едва заметно дёрнул хвостом.
— Больше ни один корабль не взлетел. Мы видели из космоса, как взорвался космодром. Капитан корабля, человек по имени Стивен Кордан, приказал взять курс на ближайшую звезду — он намеревался основать там колонию и вернуться, чтобы отомстить грифонам. А теперь догадайся, что произошло на планете Мантор, куда приземлился единственный бежавший корабль с Тегома.
Кондор посмотрел на Файтера. Тот напряжённо размышлял.
— Бунт? — спросил он наконец. Дракон улыбнулся.
— Почти. Группа генетиков во главе с жителем планеты Негал по имени Арокх воспротивилась желанию продолжать войну. Они убили капитана и взяли власть на планете в свои руки.
Ракшас помолчал.
— Только поэтому я и жив. — добавил он хмуро.
Некторое время никто не говорил.
— Учёные — не солдаты. — продолжил наконец дракон. — Они лишены тупой, нерассуждающей ненависти и предрассудков. Меня вырастили в атмосфере дружелюбия и разума; люди постарались забыть, что драконы были смертельными врагами их расы. И именно по этой причине я не стал им врагом.
— Я вырос, зная всю правду. — Ракшас говорил негромко, прищурив чёрные глаза. — Я знал, кто меня окружает и как я был рождён. Они никогда не лгали мне. С самого начала я знал, с какой целью меня растят колонисты. И они добились своего — я действительно стал миротворцем.
— Ты простил им смерть своих родителей, своих родичей, все преступления?! — поразился Кондор.
— Да. — просто ответил дракон. — Потому что не они были виновны в этих злодеяниях. Они просто были людьми — а я никогда не стану судить расу за дела отдельных её представителей. Так меня воспитали.
Файтер поднял голову.
— И ты решил сделать то же самое. — горько умехнулся грифон. — Устроить на Тегоме рай, назвав его Утукмацем, и выращивать здесь миролюбивых цыплят — Ариманов. Чтобы затем бросить свой отряд «миротворцев» в мясорубку бойни, и положить их жизни на алтарь взаимной ненависти, надеясь тем самым умиротворить бога Войны.
— Неверно. — покачал головой Ракшас. — Хотя я и собирался поступить довольно похоже. Однако обстоятельства превратили мой план в грандиозный социологический эксперимент. Видишь ли, колония людей на Манторе просуществовала всего сто лет. Там не было женщин, а единственный корабль не мог больше летать быстрее света, во время мятежа команда уничтожила гипердвигательную установку. И когда я остался один, я решил продолжить дело своих наставников — принести мир людям и драконам.