К востоку от Эдема. Жертвы
Шрифт:
— Разреши взглянуть на твою карту.
Юноша протянул клочок пергамента друиду. Тот вздрогнул.
— Да, она. — Кай непроизвольно провёл рукой по шраму. — Откуда у твоего знакомого мага оказалась эта карта?
— Я же говорил, он купил её у одного друида.
— Чушь. — воин покачал головой. — Эта вещь стала самой секретной реликвией Круга с момента моего возвращения.
Кондор отшатнулся.
— Так это ты был тем полубезумным, израненным человеком, сумевшим добраться до корабля?!..
Кай отвернулся.
— Да.
Фатея
— Откуда здесь Раван? — спросила она тихо.
Кондор нахмурился.
— Если ты о драконе, то его зовут Ракшас. Он вроде как бог нашего мира.
— Кто?!
— Ты слушала мою повесть? — поинтересовался юноша. Фатея судорожно кивнула.
— Но… Но я же видела его, тогда, во сне!.. Это Раван, я знаю!
Кондор вздохнул.
— Ракшас! На секунду загляни к нам.
Пару минут спустя в проёме двери бесшумно возник дракон. Его глубокий голос едва не вызвал повторного обморока у Фатеи.
— Да?
— Ты Ракшас, или Раван? — с улыбкой спросил юноша.
— Не понял?…
— Наши гости спрашивают, действительно ли твоё имя — Ракшас.
Дракон фыркнул. Он был в отличном настроении.
— Меня зовут Ракшас, сын Демона.
Фатея, и без того прятавшаяся за Каем, вскрикнула от ужаса. Дракон удивлённо приподнял крылья.
— Что вам не нравится в моём имени?
— Это… это его брат! — девушка заикалась. — Кай, это брат Равана!
Ракшас прищурился.
— Боюсь ты ошибаешься, девочка. У меня не было братьев или сестёр.
Ответить дракону Фатея не решилась. Смерив людей продолжительным взглядом, Ракшас вернулся в рубку, где его ждал Файт.
— Ну как? — спросил грифон.
— Странно… — дракон опустился в своё кресло и глубоко задумался. — Эта девочка утверждает, что видела некоего дракона по имени Раван, сын Демона.
Файтер заинтересовался.
— Твоего отца ведь звали Демон?
— Вот именно.
Ракшас задумчиво пробежал пальцами по клавиатуре внешнего обзора.
— Откуда она вообще могла видеть дракона?… — повинуясь движению крыла, могучий звездолёт совершенно бесшумно и плавно взмыл в небо. Файт сообразил, что они летят, только когда облако бешенного пламени на экранах осталось далеко внизу. Грифон потерял дар речи.
— Не так представлял себе первый полёт? — улыбнулся Ракшас. Файтер нашёл в себе силы кивнуть. — Времена, когда громадные корабли с оглушительным грохотом рвали небо на части, уже были древней историей за много веков до моего рождения, — заметил дракон.
«Араминта» стремительно скользила над горами. Несколько минут спустя, когда Файт чуть опомнился, Ракшас развернул кресло и посмотрел в синие орлиные глаза своего нового друга.
— Помнишь, я говорил что невозможно рассказать
— Помню.
— Готовся, малыш. — Ракшас положил крыло на плечи грифону. — Сейчас я покажу тебе Космос.
Файтер невольно привстал с кресла.
— Мы… мы летим в другой мир?! — спросил он внезапно охрипшим голосом.
— Нет, — усмехнулся дракон. — Для начала хватит и орбиты Тегома. Держись, Файт — я потерял сознание, впервые узрев Вселенную.
Грифон не ответил. Он молча стоял среди невидимых стен рубки и смотрел, как проваливается вниз голубая планета.
Небо чернело. Ракшас вёл звездолёт по длинной огибающей траектории, нацеленной на южное полушарие Тегома. Благодаря гравитационным двигателям «Араминта» могла бы взлететь перпендикулярно поверхности, но дракон имел особую причину избрать южный небосвод. И когда, двадцать минут спустя, корабль достиг высоты 9,000 миль над уровнем океана, он находился над Южным Полюсом Тегома.
— Файт. — торжественно произнёс Ракшас. — Сейчас ты увидешь дом наших предков.
Повинуясь команде, громадный звездолёт плавно развернулся носом к южной полусфере Вселенной. И Файтер УВИДЕЛ.
Орбита Тегома была очень сильно наклонена к плоскости эклиптики. Имея почти перпендикулярную орбите ось, планета была всегда обращена северным полушарием в одну и ту же сторону небесной сферы. А в южном полушарии не существовало населённых островов.
И поэтому никто из жителей Тегома, никогда, не видел Галактики. Их звезда распологалась более чем в тысяче трёхстах световых годах НАД краем чудовищного спирального рукава, заброшенная туда неизвестной катастрофой далёкого прошлого. И наблюдателю, окажись он в южном полушарии Тегома, предстала бы вся Галактика во всём её шокирующем величии.
Только сейчас Файтер понял, почему дракон не мог жить на планетах. В те короткие минуты, которые ещё оставались ему до отключения сознания, грифон узрел Бесконечность. И утонул в ней. Навсегда.
Галактика простирала звёздные крылья на двадцать тысяч парсеков в стороны. С расстояния полутора тысяч световых лет, откуда смотрел Файт, было невозможно охватить взглядом всю беспредельность острова звёзд. Но в этом и не было необходимости. То, что было видно грифону, уже могло свести с ума даже менее романтическую натуру.
Свет миллиардов звёзд накладывался друг на друга, рождая непостижимую воображением игру красок. Туманности парили в сиянии подобно призрачным облакам шёлковых снежинок, и свет звёзд, преломляясь, кричал о всемогуществе природы и бесконечности познания. С такого расстояния невозможно было различить отдельные светила, сияние царило в пустоте Космоса, уничтожая Тьму на квадриллионы световых веков во все стороны. В тот миг Файтер осознал, что Тьмы — не существует! Что её нет вообще, что во Вселенной нет и не может быть места, лишённого Света.