Каббала и бесы
Шрифт:
Я пожалел ее, непонятно почему, пожалел внезапно и остро – да так, словно ее боль и горечь стали на несколько секунд моими собственными. Не останавливаясь, я прошептал несколько слов, короткую молитву, просьбу к Вершителю судеб и Владыке предназначений.
«Властелин мира, – прошептал я, – если есть у меня хоть какая-то заслуга молитвы на святом месте упокоения праведника, пусть она поможет этой девушке найти суженого». [46]
На Цфатском кладбище каббалистов подъем, как вы знаете, довольно крутой, к тому же на моем правом ботинке развязался шнурок, и я остановился привести его в порядок и попутно перевести дух. Девушка закончила молиться и обогнала меня.
46
Согласно еврейской традиции, молитва и добрые дела являются заслугами человека перед Богом, своеобразными «очками», которые он набирает, или, точнее, его духовным капиталом. Этот «духовный капитал» человек может потратить на самого себя в нашем мире или на Небесном суде, может как бы «положить в банк» и передать его своим потомкам, и тогда заслуги их предка будут засчитаны в их пользу, а может, как это дважды описывается в этом рассказе, и подарить другому человеку.
Вдруг где-то наверху послышались возбужденные голоса. Я поднял голову. Девушка, сияя, обменивалась поцелуями с несколькими женщинами. Их возбужденные голоса отчетливо разносились над охряной сухостью старых могил. Первые же долетевшие слова заставили меня насторожиться. Болтливость наших женщин не нуждается в дополнительном описании, и пока я поднимался, проходил мимо и неспешно отдалялся от девушки, непринужденно болтавшей со знакомыми, успел разузнать о ее жизни даже больше, чем хотел бы. Впрочем, среди чепухи и конфетной пыли я разобрал главное – то, ради чего она пришла сегодня на кладбище.
Оказывается, этим вечером должна состояться ее «эрусин», долгожданная помолвка, и она пришла поблагодарить Всевышнего за то, что Он услышал ее просьбы и послал ей суженого – самого умного, самого доброго, самого благочестивого человека на свете.
Реб Вульф обвел глазами притихших собеседников.
– И я не могу понять, что же случилось в те минуты на древнем кладбище? Я ошибся, самонадеянно придумав незнакомому человеку несуществующую судьбу, или, – реб Вульф на секунду остановился, – или моя молитва была услышана, и Всевышний в мгновение ока изменил реальность, переделав задним числом судьбы многих людей!
– Теперь понятно, почему ты не преуспел в «Шулхан Арухе»! – воскликнул Нисим. – Помощь выделили тебе, а ты подарил ее девушке! Поступок, конечно, благородный, так себя вели галантные кавалеры времен Ренессанса, но что отдал, то отдал.
– Охо-хо, – вздохнул реб Вульф. – Я после того случая не раз и не два к рабби Йосефу возвращался. А толку никакого.
– Ничего себе никакого! – удивился Нисим. – Девушку замуж выдал – и мало! Может, это самый лучший поступок за всю твою жизнь.
– Надеюсь, – тихонько проговорил реб Вульф, – очень надеюсь, что не самый.
– А реальность изменять, – продолжал Нисим, – дело самое обыкновенное. Каждый мой шаг меняет реальность. Вот возьму сейчас и поломаю этот стол, и тут же наступит иная действительность.
– Поломаешь – будешь чинить, – произнес реб Вульф. – А речь идет не об изменении материальной структуры мира – тут мы все большие мастаки ломать и портить, а о куда более тонких трансформациях. Ретроактивное вмешательство в причинно-следственный механизм – не простая штука.
– Простая не простая, а вот какая история со мной произошла, – Нисим, явно подражая реб Вульфу, несколько раз шлепнул ладонями по столешнице.
– Дружок есть у меня – Ури. Мы с ним на Суэцком канале, в Войну Судного дня, у «Китайской фермы» [47]
Н-да… И понесла его нелегкая в Майами – красивого хлеба искать. А жизнь во Флориде действительно распрекрасная. Богатая, сытая жизнь, – и приятель свой кусочек от нее урвал, хоть и работал всего лишь диспетчером в супере, заказы между поставщиками распределял. Но работал, как видно, честно, а честность в наше время товар редкий и оплачивается хорошо.
47
«Китайской фермой» называлась сельскохозяйственная исследовательская станция, созданная японцами в районе Суэцкого канала. Так как ни арабы, ни евреи не в состоянии отличить японцев от китайцев, то ферме и было дано ошибочное название. Осенью 1973 года, в дни Войны Судного дня, израильтяне навязали египтянам бой у этой фермы, чтобы отвлечь их внимание от начавшейся переправы израильтян через Суэцкий канал. Бой был необычайно кровопролитный, и обе стороны понесли в нем немалые потери.
А с год назад встречаю нашего командира взвода.
– Помнишь Ури? – спрашивает.
– Как не помнить, – говорю, – друзья ж все-таки.
– Поймал, – говорит, – ту самую болезнь, не про нас будет сказано. Облучают на всю катушку. Борода уже выпала.
Н-да… Бороду Ури носил роскошную: рыжую и закрученную колечками – тугими, будто из проволоки, и блестевшими, точно надраенная медь. На «Китайской ферме» сразу заставили ее сбрить – сказали, внимание снайперов привлекает. Ну да ничего, потом снова отросла.
– Так вот, – говорит командир, – ни волоска не осталось. И сколько ему вообще осталось, никто не знает. А может, и не осталось уже.
– Вот что, – говорю, – пошли, лечить Ури будем. Есть средство древнее, дедами завещанное. «Лехаим» [48] надо сделать за больного товарища. Не напиться бездумно, а поработать, словно священник у жертвенника. Со смыслом и значением.
– Я ж не пью, – стал командир отнекиваться. – Ты ведь знаешь, пиво еще туда-сюда, а больше ничего.
48
Лехаим – на иврите – за жизнь. Застольная здравица.
– Отставить пиво, – приказываю. – Только арак. [49] Представь, что жизнь товарища в твоей руке. И ты этой самой рукой не поднимешь рюмку?
Н-да… Поднял, и еще как поднял. Арак нужно пить из морозильника, холод превращает его в тягучий, искрящийся кристалликами бальзам. И употребили мы за скорейшее выздоровление Ури литровую бутылку этого бальзама. Командир держался молодцом. Только под конец бутылки пил уже не за Ури, а за его бороду. Чтоб увидеть ее в былом великолепии и блеске.
49
Анисовая водка; в Израиле традиционно считается любимым напитком евреев-выходцев с Востока.
Когда он рухнул на диван и отключился, я позвонил его жене. Объяснил: мол, неожиданная встреча боевых друзей, так что ночевать ее муж останется у меня.
Н-да… А через пару дней встречаю другого дружка из взвода.
– Слышал про Ури? – спрашиваю.
– Слышал, – говорит. – Рак у него был, облучали бедолагу. Но, слава Всевышнему, – выкарабкался. И борода отросла. Такая же, колечками.
Нисим победоносно посмотрел на реб Вульфа.
– Если это не ретроактивное вмешательство в причинно-следственный механизм, то что, что это тогда?