Качели. Конфликт элит - или развал России?
Шрифт:
Призрачно все в этом мире бушующем.
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь.
Никто не объяснил, правда, как при таком понимании жизни люди будут обзаводиться детьми, а хозяйствующий субъект планировать стратегические инвестиции. В целом же речь идет, конечно, о разрушении пространственно-временного континуума человеческой жизни — хронотопа. То есть об очень тяжелой форме социальной дезориентации, порождающей вполне практические последствия.
Одним из них, например, является
Другим — отношение к человеческой солидарности. Или к состраданию.
Вообще непонятно, как в этом мире на макросоциальном уровне должна функционировать такая трудноуловимая и все определяющая субстанция, как любовь. Любовь предполагает дар и жертву. Именно этим она отличается от сентиментального сюсюканья. Если каждый, кто отдает и жертвует, это «лох», то кто будет отдавать и жертвовать? Или, точнее, если даже кто-то и будет, то какой социальный статус он получит и откуда возьмется в этих условиях социально значимое воспроизводство его мотивов?
Итак, все сегодня основано на том, чтобы взять, а не дать. Во что тогда превращаются человеческие отношения? Как скоро место экстремальной индивидуализации с ее главным мотивом — взять и не дать — займет абсолютная деструкция, основанная на том, чтобы даже не взять (получить пользу для себя), а разрушить (наслаждаться вредом, который удалось причинить другому).
Серьезные специалисты говорят, что все клонится к этому.
Вызов №7 — геополитическая дезориентация.
В этом принципиальное отличие нынешней ситуации от ситуации начала 90-х годов.
В 90-е годы хотя бы внешний ориентир казался очевидным: мы будем входить в сообщество западных стран (мировую цивилизацию) и занимать там какое-то место.
Теперь очевидно, что такого сообщества нет. Что миросистема разваливается. Что она вообще либо дерегулирована, либо переходит на новые странные формы управления (управление хаосом).
Что впервые не только на западных, но и на восточных границах России появляются соседи с потенциалом намного выше, чем у нашей ослабевшей страны. Идет ли речь о демографическом потенциале, военном, хозяйственном или духовно-мобилизационном… По всем параметрам ситуация, увы, аналогичная.
А главное, вконец дезориентированным обществу и элите вообще непонятно, где враг, где друг. Точнее — каждый считает по-своему. А мировой процесс движется в направлении радикального повышения общемировой конфликтности. Мы не можем ни повлиять на этот процесс, ни вписаться в него.
Вызов № 8 связан с развитием.
Весь мир рвется к новому качеству производительных сил и производственных отношений. Кто-то называет это качество технотронным обществом. Кто-то — постиндустриальным или информационным. Кто-то — обществом знаний. Но, в любом случае, для нас речь идет о необходимости рывка в условиях, когда мы катастрофически отброшены назад. И не просто отброшены, а потеряли все предпосылки для функционирования в парадигме рывка (парадигме войны за будущее).
Вызов № 9 носит глобально смысловой характер.
В мире развернута великая смысловая война. Происходит беспрецедентный передел смысловой территории. Рушится так называемый проект «Модерн», в рамках которого жило сначала все западное человечество, а потом уже и человечество как таковое (радикальный исламизм и экзотическая архаика не могут отменить факта универсальности этого, увы, рушащегося проекта). И никто не знает, чем проект заменить. Так называемый Постмодерн — это способ переждать (а также осмеять и добить предшественника). Но это не способ жить. Вернуться к пре-Модерну, в некое Новое Средневековье, невозможно. Что и кто будет делать? Страсти
В этих условиях от России просто по привычке ждут какого-то нового смысла. С одной стороны, дураков нет, и все видят, что у нас происходит. Но, с другой стороны, есть это привычное, почти иррациональное, ожидание. Мол, «вдруг да и скажет что-то новое эта странная страна. Ведь уже говорила! Вдруг да опять зажжет у себя новый смысловой огонь. А мы у него погреемся. Отстроим, оппонируя этому, что-то свое. Изменим историческую траекторию. Используем новые шансы».
Россия же не просто молчит. Она мычит. И это куда хуже молчания. Россия тем самым теряет место в историческом разделении труда. А потеряв это место, она и впрямь станет одновременно никому не нужна, всем противна, для всех опасна. Что касается ее природных кладовых, то кладовые — это не страна. Ирака как страны нет, а нефть качают и качать будут. Россия богата природными ископаемыми? Разумеется. Но почему этот факт должен автоматически приводить к признанию права России на продолжение исторического бытия? «Великая сырьевая держава»… Что это? Заклинание, которое должно успокаивать умирающего? Упование на то, что удержим это сырье в своих руках и за счет этого будем жить?
А удержим-то почему? Потому что есть ядерное оружие? Но оно уже сейчас не является абсолютной гарантией так называемого суверенитета. А через десять лет возможность его использования (катастрофического для мира, а значит, как бы сдерживающего посягательства на этот самый суверенитет) будет полностью зависеть от технологических инноваций стратегического характера. Отсутствие этих инноваций у России может привести к тому, что на нашей территории будет отключено все что угодно. Не только ядерные ракеты. А запущенные боеголовки окажутся перехвачены и, возможно, возвращены с помощью сверхновых технологий на нашу же территорию.
В любом случае, вряд ли существование России может покоиться лишь на фундаменте ее способности организовать «в случае чего» ядерный апокалипсис. Это еще надо почему-то захотеть и суметь его организовать. Причем в условиях глобально-смыслового вызова и всех вышеописанных процессов. Когда и общество, и элиту можно, что называется, «брать голыми руками»…
Вызов № 10 — атипичное накопление стратегических и оперативных вызовов.
Говорить о стратегических и оперативных вызовах подробно я здесь не хочу — их слишком много. Демография и здоровье нации. Разрушение не только высшего (инженерного), но и низшего (рабочего) профессионального образования. Катастрофическая зависимость от импорта продовольствия. Коррупция и разгул криминальности. Катастрофический кризис во всем, что касается отношения к труду. Кризис нормальной мотивации в целом. Новый уровень пьянства и наркомании. Развал семьи и всех социальных форм жизни. Абсолютная дискредитация морали. Полное пренебрежение к правовым нормам.
Это все можно считать чуть более типичным. Хотя все зависит от степени. Так сказать, от градуса. Пили всегда, но не так. По части уважения к праву и авторитета судебных органов всегда были проблемы — но не такие. С болезнями в целом справились — теперь возвращаемся в разряд самых неразвитых африканских стран.
Можно сказать, что это та же проблема, что и у африканских стран. Но, согласитесь, это неверно. Одно дело иметь органическую проблему, проблему первичную (всегда болели, всегда голодали), а другое дело получить искусственную и вторичную проблему. Когда уже не болели и в общем не голодали, а теперь — все по второму кругу. И непонятно, почему. Никому непонятно, почему такое количество беспризорных детей. Почему их не могут даже сосчитать. Что случилось? Война? Разруха, вызванная войной?