Кадавр
Шрифт:
— Я не вижу в них никакой опасности, — пробормотал Игорь.
— Опасность хотя бы в том, что они живут в темноте, — сказала Охотница. — Это уже многое о чем говорит.
Игорь промолчал.
— Они, в общем-то, довольно добродушны безобидны и трусливы, — продолжила Охотница будничным тоном, грызя сухарь. — Но у них есть одна особенность — они могут питаться только человеческим мясом, ничего другого они есть просто не в состоянии. Так что сейчас вы наблюдаете их обычную тактику — незаметно подойти как можно ближе, а потом завалить жертву своей массой,
Игорь непроизвольно передернул плечами, представив эту картину. Еда встала поперек горла.
— Видите, они как бы незаметно подбираются к нам, — между тем спокойно заметила Охотница.
Путники, прислушиваясь к ее словам, с опаской косились на весело играющих коротышек.
Охотница лениво шикнула на гномиков и маленькие человечки, смешно вереща, в страхе разбежались по щелям, словно тараканы.
Но не надолго. Вскоре они снова стали испуганно выглядывать из темноты. И снова принялись рассматривать что-то на полу. Кто-то кого-то безобидно толкал, кто-то с кем-то смешно спорил. Но если приглядеться — их становилось все больше, и они подбирались все ближе.
Игорь вспомнил одно из описаний, прочитанных им в какой-то мифологической книжке. 'Ходят гоблины в надвинутых на глаза колпаках. Маленькие, скрюченные с несоразмерно крупными головами, ногами и руками, зеленые. У них щелястые головы и ненасытные пуза. Головы у гоблинов тверже камней. Маленькие уродцы живут в грязи и ужасе.
Это совсем не гномы, подумал он, это обыкновенная нечисть, скрывающаяся за безобидной внешностью. А это — две большие разницы.
— А что про них известно? — спросил Игорь.
Охотница пожала плечами.
— Только слухи, — неопределенно ответила она, поморщившись. — Да и то — противоречивые.
Игорь посмотрел на эльфиек, считая, что они все-таки ближе к этому народцу, чем люди, и, значит, должны знать больше.
— Тоже одни только разговоры, — замялась леди Бридж. Ей все еще было неприятно за свое поведение на пиру. — Говорят, они жертв своих не убивают. Кормят чем-то, чтобы жертва пропитывалась изнутри и мясо ее стало вкуснее и сочнее. Причем, долго держат в совершенной неподвижности, чтобы мясо совсем нежное было.
Игорь обернулся на маленьких человечков, увлеченно собирающих камешки и обменивающихся ими между собой.
— Также говорят, — продолжила эльфийка, — что женщин они зачастую не поедают. По крайней мере, сразу. Оставляют себе. Мол, для разделки человеческих туш и варки. Ну и, естественно, для плотских утех. Женщины рожают им таких же уродцев. А как только подворачиваются свежие пленницы, или возраст подходил, и их мясо скоро станет невкусным — съедают.
— Ужасы какие рассказываете! — выдохнул Рыцарь, вставая.
Небрежно поедая сыр, Охотница подняла с пола камешек и кинула в маленьких человечков. И лилипуты снова в страхе разбежались, завизжав. Покорное эхо многократно усилило этот визг, который стал доноситься буквально со всех сторон. Казалось, визжат сами стены
— Уж больно близко подобрались, — заметила принцесса, снова принимаясь за еду.
Рыцарь потянулся, разминая затекшие от сиденья косточки. Потом взял факел.
— Питья у нас мало, — сказал он и решительно шагнул к бочкам. Гномики в страхе прыснули во все стороны, смешно верещя.
Небрежно помахивая факелом, Рыцарь принялся выстукивать рукояткой меча деревянные бока.
— А в этой что-то есть, — наконец сказал он.
— Уксус, наверное, — заметил Игорь, с любопытством поглядывая на безобидных казалось бы гоблинов. Он все равно, не смотря на рассказ, не чувствовал в них опасности.
— Не скажите, — возразил сэр Люк, трогая забитый клин, закрывающий сливное отверстие. — При хорошей укупорке и малом воздухе внутри вино может быть вполне сносным.
Слили. Попробовали. Действительно — вино. Выпили. За скорейший выход отсюда.
— Еще по одной? — спросил маркиз. — Вроде вино-то недурное.
— Нет, — решительно поднялась Охотница. — Пора в путь.
И все тоже поднялись со своих мест, явно желая поскорее покинуть это проклятое место.
В свете факелов, из темноты медленно выплыла широкая каменная лестница, уходящая наверх.
31). Верхнее королевство.
Выломав плохо забитую доску, они, по-детски радуясь свету электрических ламп, по одному выбрались в пустой узкий коридорчик, чихая и отряхиваясь от пыли. Последним выбрался Рыцарь, отпугивающий мечом жалобно верещащих, явно, от обиды, рыжих карликов.
Огляделись. Две покосившиеся двери совсем рядом. Немного поодаль — старая, с выцветшей краской, вывеска. 'Два капитана'. Тихо. Пусто.
— Окраина, — заметил Рыцарь, снова заколачивая доску обратно. — Не я ее здесь прибил, — объяснил он устремленным на него взглядам, — не мне и оставлять ее открытой.
— Ну и куда дальше? — спросил Игорь у леди Кристины.
Девушка вопросительно посмотрела на виконта. Молодой человек только пожал плечами, сняв очки и старательно протирая стекла чистым батистовым носовым платком.
— Все ясно, — сказал маркиз, не дождавшись ответа. — Будем работать с местным населением.
Он подошел к ближайшей двери и решительно постучал. Тот час, словно там только этого и ждали, приоткрылось маленькое окошко.
— Что надо? — грубо спросила пожилая женщина.
— А в какой стороне находится королевский дворец? — миролюбиво полюбопытствовал сэр Люк.
Женщина странно на них посмотрела. Ничего не сказала. Только махнула куда-то рукой, и закрыла окошко.
— Ну что, идем в указанном направлении? — спросил Рыцарь, весело всех оглядывая.