Кадет Коловрат. Третий Курс
Шрифт:
– Что по нормативам? – Тут же спросил у Игоря Дмитриевича, так и не представившийся мужчина.
– Двойные в начале лета сдал все. – Гордо ответил ему Даматов. – На счету уже есть одна успешная миссия с внедрением и легендой.
– Ну, в нашем деле работа под прикрытием конечно важна, но не так сильно. – Усмехнулся Михаил, вновь обратив свое внимание на меня.
– Ашикава, весна. – Только и сказал Игорь Дмитриевич, растянувшись в злорадной усмешке.
– Что? – Не сразу понял мотоциклист, видимо, уже успевший погрузиться в свои раздумья, а потому не сразу сообразивший, о
– А ты думал, что тебя будут дергать из-за рядового кадета? – Прыснул майор, вгоняя своими словами меня в краску.
Мне резко стало очень некомфортно, более того, захотелось сбежать как можно дальше. Интуиция и до этого сигналившая мне, что меня ждут большие проблемы, сейчас буквально орала во весь голос.
– Хм. Ну, тогда да. Тогда потенциал у парня есть. – Покивал головой мотоциклист. – Ладно, как тебя? – Повернувшись ко мне, спросил он.
– Евпатий. Евпатий Коловрат. – Представился я, невольно отметив краем сознания, что прозвучало, практически как легендарное в моем старом мире: «Бонд. Джеймс Бонд».
«Меньше пафоса, Патя, меньше пафоса» - постарался охладить я свой пыл.
– М-да. За что тебя так родители не любят? – Хмыкнул мужчина, но заметив предостерегающий взгляд майора, закрыл эту тему. – Ладно, вот что кадет, сегодня у меня вообще-то выходной. Как впрочем, и завтра и послезавтра. А вот с пятницы, мы тобой и займемся. Номер твоего телефона у меня есть, так что я свяжусь с тобой сам. Что еще? А, точно. Ты официально отчислен из кадетского училища. Усек?
– Нет. – Резче, чем следовало бы, ответил ему я. – С какого хрена я отчислен?
– Хрена себе, разговаривает! – Воскликнул Михаил. – Слушай, майор, а он мне все больше нравится. Точно сработаемся, если раньше не сдохнет.
– Ты, давай, без этих всех, сдохнет. – Нахмурился Игорь Дмитриевич. – И переставай говорить загадками. Патя, в общем, знакомься это Михаил Юрьевич Котов, твой индивидуальный наставник. К сожалению, в виду секретности, больше ничего тебе сказать не могу, разве что ты зачислен на специализацию в спец отдел при внешней разведке.
– Ага. – Рассмеялся мой новый наставник. – Слышал выражение «их там нет»? Это про нас с тобой. Все, до пятницы. И это. Патя? Верно же? – Я молча кивнул в ответ, все еще переваривая услышанное. – Ты это, парень, оторвись по полной, потом на это времени не будет. Выходные для нас роскошь.
Вернувшись к своему байку, Михаил Юрьевич быстро одел обратно свою экипировку, и, заведя байк, неспешно поехал в сторону ворот. А я как полный дебил, стоял и смотрел на удаляющегося нового учителя, пытаясь понять, в какую жопу на этот раз ухитрился встрять, и почему моя практика, оказалась такой значимой.
– Вот же прощелыга! – Воскликнул Даматов, глядя вслед Котову. – Выходной у него. Приехал зараза, собираясь отказаться от тебя.
– В смысле? – Не понял я, о чем это говорит майор.
– В прямом. – Тяжело вздохнул инструктор по боевой подготовке. – Мишка, мужик серьезный, а его, понимаешь ли, перед фактом поставили, что он будет твоим личным учителем, чего он не любит. Но приказ, есть приказ,
– Хре… Кхм. – Смутился я под строгим взглядом Даматова. – Ничего себе.
– Цени. – Хлопнув меня по плечу, произнес Игорь Дмитриевич. – И это, если будет нужна помощь, ты не стесняйся, звони. И Марина Викторовна просила передать, что ее консультации для тебя по-прежнему доступны. Но уже в не учебное время.
– Спасибо. – Опустив голову, поблагодарил я его, сам тем временем уже раздумывая, над тем, что по идее, могу, смело двигать домой и готовится к похоронам отца.
Собственно я так и поступил. Правда пришлось зайти в казарму и собрать свои вещи. И знаете, такая тоска взяла, когда я в последний раз окинул взглядом это помещение. Было чувство в груди, будто я покидаю стены, отчего дома, в который уже никогда не вернусь. Много, ой как много довелось мне пройти в этих стенах.
Выпавшие нежданно дни отдыха я провел перед телевизором, прерываясь лишь на еже утренние и вечерние медитации. Сонька дома не появлялась, единственное, что спрашивала, куда я делся. Пришлось озвучить ей легенду, что меня якобы отчислили. Хотел бы я и правду ей сказать, да только имелся у меня строгий наказ от майора, держать рот за зубами, и всем говорить, что меня отчислили. На мой вопрос, а за что? Получил вполне непонятный ответ: «приказ семьдесят три, дробь шесть». А что он значил, фиг его знает.
Похороны отца прошли для меня словно в тумане, а эмоциональный фон и вовсе был каким-то смешанным. Я прощался с по-настоящему родным и дорогим человеком, но в то же время, уже завтра меня ждала новая… учеба. Жизнь сделал слишком крутой поворот, и я на тот момент еще не смог осознать все изменения.
Плакал ли я, глядя на то, как закапывали гроб с телом моего родителя? Вроде бы нет, хотя глаза постоянно щипало, а в душе кошки скребли, так что хотелось орать благим матом. После отпевания и церемонии погребения, я ненадолго поехал на поминки, после которых отправился домой. Но вот сидеть одному в четырех стенах, оказалось не выносимо. Пить я тоже не хотел, да и нельзя было, завтра ж вроде как первый день на новом месте. Не придумав ничего лучше, я собрал свою сумку и отправился в спортзал, решив по дороге поинтересоваться у Соньки, почему у нее не получилось прийти. Ее мама с папой то пришли.
Как в сообщении указала девушка, ее банально не отпустили с нового места учебы. Подробностей она не приводила, сославшись на подписку о неразглашении. Что ж. К этому я отнесся вполне себе спокойно, отдельно удивившись, что не имею права отвечать точно так же. Но была у меня уверенность, что в ближайшем будущем, мне станет понятно, откуда такая секретность.
В спортзале я смог оторваться по полной, отдавшись упражнениям, а после и работе с мешком, стремясь вложить в каждый удар собственную боль, свой страх и долю отчаяния, что все еще бродила где-то внутри моей души.