Кадры решают всё

Шервинская Александра Юрьевна

– И кто же рассказал вам о том, что вы являетесь наследником короны? – Хасид, нахмурившись, смотрел на молодого человека. – И что произошло с вами потом? Почему вам понадобилась помощь?

– Однажды поздним вечером в наш дом, – задумчиво начал Джулиан, глядя куда-то в пространство, – постучал человек, явно из аристократов, и попросился переночевать, сказав, что его конь в чаще сломал ногу. Наш дом действительно стоял на самом краю городка, а в лесу в темноте передвигаться очень трудно, особенно если не знать местности. Матушка впустила его, и во время ужина гость, внимательно всмотревшись в меня, сказал, что я кого-то ему напоминаю. Я хотел отшутиться, но матушка неожиданно побелела, как снег, и перевела разговор на какую-то совершенно

неуместную тему. Гость сделал вид, что слова его никакого впечатления ни на кого не произвели и с удовольствием поддержал пустой разговор ни о чём. А сам всё на меня внимательно посматривал, словно примерял что-то. Ночью я даже не удивился, когда в мою комнату постучали, и на пороге появился гость. Тогда, за ночным тем разговором, он и рассказал мне, что его величество Ганелон — мой отец. И что матушка моя бежала из столицы, не вынеся позора: она во дворце помощницей королевского лекаря была, вот против его величества, он тогда ещё в принцах ходил, и не устояла. Сказать ничего не успела про то, что в тягости, а потом и ни к чему стало: принцу невесту подыскали к тому времени — её высочество Лидию. Матушка и сбежала из замка к родителям в дальнюю провинцию. Они блудную дочь приняли, хотя и без особого восторга, а потом и я на свет появился. Матушка стала лекарским делом заниматься, постепенно уважением пользоваться начала, хотя и не женское это дело, конечно. Ну и меня приспособила, а потом и дар у меня открылся наследственный к целительству. Помогать ей стал, так и жили, не бедствовали.

– И что же этот ваш странный гость? – рискнул нарушить тишину Хасид. – Ясно ведь, что не просто так он к вам явился.

– Конечно, я тоже понял это, – кивнул Джулиан, и Тео подумал, что, скорее всего, в нём действительно течёт кровь короля Ганелона, уж очень похоже он вскидывал голову, когда говорил, да и черты лица были, несомненно, отцовские, хотя и в более мягком варианте.

– И чего он хотел, этот доброжелатель? – скептически поднял бровь Биэль.

– Он сказал, что я обязательно должен заявить свои права на престол, – как-то растерянно ответил молодой человек, – а когда я ответил, что меня вполне устраивает то, как я живу, страшно рассердился. Он кричал, угрожал, льстил, в общем, измучил меня окончательно. А потом внезапно успокоился, и от этого стало ещё страшнее.

– А потом начались неприятности, да? – понимающе переглянулись Биэль и Хайлас.

– Откуда вы знаете? – вскинул на них глаза Джулиан. – Именно так и произошло. Сначала от услуг матушки стали отказываться постоянные пациенты, потом перестали приходить редкие препараты, которые мы заказывали в столице. Нас стали сторониться, перестали приглашать в гости. Мне-то ничего, а матушка переживала страшно: она столько сил приложила для того, чтобы заработать достойную репутацию!

– И что же заставило вас покинуть родные края? – Тео невольно проникся искренним сочувствием к Джулиану, явно ставшему пешкой в чьей-то большой игре.

– Три года назад не стало матушки, причём я до сих пор не верю в то, что её смерть произошла по естественным причинам, – вздохнул молодой человек, – а потом наш дом… уже только мой дом посетил странный человек. Да я и не знаю — человек ли… Он был закутан в тёмный плащ, а на руках были плотные перчатки. Он велел мне собираться и ехать в столицу вместе с ним. При этом он использовал магию, не известную мне: я чувствовал, что буду делать всё, что он прикажет, сил сопротивляться просто не было.

– Магия подчинения? – Хайлас нахмурился и напоминал охотничьего пса, вставшего на след, – она запрещена во всех цивилизованных странах.

– Тогда я той же ночью забрал из матушкиного сундука амулет личины, его ей сделали ещё в столице, и бежал куда глаза глядят, лишь бы подальше от всего этого. Забирался всё дальше и всё глубже, пока не осел в Яблоневке, став там травницей Юлиной — так звали мою нянюшку. А потом узнал про академию и понял, что это мой последний шанс на то,

чтобы скрыться от тех, кто рано или поздно меня отыщет. Да и пользу я могу принести — я много умею и знаю… Вы ведь меня не прогоните?

Присутствующие переглянулись, и Теодор, вздохнув, ответил:

– На вас должна посмотреть душа нашего замка. Если она одобрит, то оставайтесь — работа найдётся для каждого.

Тут Хайлас, который последние минуты молчал, спросил:

– А как звали того гостя, который привёз вам это ошеломляющее известие? Не помните?

– Помню, конечно, – Джулиан открыто посмотрел на гнома и перевёл взгляд на Тео, – он сказал, что его зовут Джайлс Блайвиль.

– Как?! – Тео быстро переглянулся с нахмурившимся Биэлем и ставшим чрезвычайно серьёзным Хасидом. – Джайлс Блайвиль? Вы уверены?

– Конечно, – удивлённо посмотрел на него Джулиан, – я никогда не забуду ни его имени, ни его лица. Ведь именно ему я обязан нынешним своим незавидным положением.

– Не слишком ли часто в последнее время стала звучать эта фамилия? – озвучил Хасид мысль, которая возникла одновременно у всех присутствующих. – Биэль рассказывал о нём, лорд Эндрю, Габриела, а теперь ещё и господин Джулиан. Мне одному кажется, что это неспроста?

– Нет, конечно, – тяжело вздохнул Тео, понимая, что тайны и загадки множатся, а времени на их решение нет и, что характерно, не предвидится. – Но давайте решать проблемы по мере их актуальности. Сейчас нам надо понять, что делать с нашим гостем.

– Если вы не прогоните меня, я клянусь, что сделаю всё, что от меня зависит, чтобы отблагодарить вас, – отчаянно прошептал Джулиан, и было тяжело видеть, как борются в нём гордость и необходимость просить.

– Посмотрим, что скажет Зайка, – решил Тео и мысленно потянулся к девочке. Она откликнулась тут же, словно ждала, и вскоре уже знакомое всем туманное облачко заклубилось в центре кабинета. Теодор в очередной раз удивился, зачем душе замка эти спецэффекты, но, судя по всему, Изабель просто ужасно нравилось выпрыгивать из облака. Вот и на этот раз она шагнула в комнату, и пушистые клубы моментально исчезли. Девочка привычно обняла Тео и внимательно оглядела окружающих, улыбнувшись каждому.

– Зайка, – погладив Изабель по золотистым локонам, сказал Тео, – посмотри, пожалуйста, на господина Джулиана. Он хочет остаться в замке, что ты думаешь об этом?

Девочка расцепила ручки, которыми крепко обнимала молодого человека, и подошла к совершенно ошарашенно смотрящему на неё Джулиану. Всматриваясь во что-то, видное только ей, она слегка нахмурилась, сосредоточенно и как-то очень по-взрослому покачала головой и неожиданно взяла гостя за руку.

Он вздрогнул, но даже не попытался выдернуть ладонь из призрачной ручки, только сглотнул, стараясь скрыть волнение. Зайка ещё немного подумала, оглянулась на напряжённо ждущих её решения мужчин и медленно кивнула. Потом подошла к Тео и, взяв его за руку, подвела к настороженно следящему за происходящим Джулиану, соединила их руки, потом жестом позвала Хасида и в абсолютной тишине положила его ладонь поверх рук Теодора и Джулиана. При этом она очень серьёзно и даже строго посмотрела на всех троих и, показав на тройное рукопожатие, сделала незнакомый Тео жест, увидев который Биэль негромко охнул.

– Что не так? – тут же повернулся к нему Теодор, а Хасид и Джулиан молча переглянулись.

– Изабель, – тут демон запнулся и поморщился, словно стараясь найти нужные слова, – ты уверена?

Зайка беззвучно рассмеялась, отбросив недавнюю серьёзность — она вообще очень легко перескакивала от грусти к веселью — и быстро закивала, так что локоны рассыпались по плечам, а в глазах Биэля мелькнула застарелая боль. Демон повернулся к Теодору и пояснил:

– Зайка соединила ваши руки и благословила, если можно так выразиться, ваш дружеский союз. Теперь вы стали почти братьями, во всяком случае, идти по жизни вам дальше вместе… Простите, но заручаться вашим согласием она не стала…