Кафедра странников
Шрифт:
— И разумеется, негласно, — в тон собеседнику продолжил Александров.
— А это возможно? — осторожно поинтересовался Джошуа.
— Зависит от того, насколько щедро президент собирается финансировать работу над проектом, — еще более осторожно ответил генерал.
— Та сумма, которую ты упомянул при нашей прошлой встрече, нас вполне устраивает, — мягко произнес американец.
— В таком случае отправка «Трона» в Америку вполне вероятна.
— Половину я готов выплатить в течение трех дней, остальное после того, как артефакт покинет пределы России. — Джошуа помолчал. —
— Какая разница?
— Даже половина твоего гонорара очень большая сумма, — серьезно ответил американец. — Я понимаю, что не смогу ее вернуть в случае неудачи, и должен быть уверен на сто процентов. Голова у меня одна, и мне не хочется класть ее на алтарь нашей дружбы.
— Все будет нормально, Джошуа, — вальяжно успокоил собеседника Александров. — Как ты знаешь, Кедровый полностью в моей власти. Вся охрана научного центра подчиняется мне. Милиции здесь нет, территорию патрулируют мои люди. В одну из ночей мы просто погрузим «Трон» на тягач, отвезем к железнодорожной станции и поставим на платформу. Сопроводительные документы уже готовы, согласно им это будет секретный груз КГБ, что избавит нас от ненужных проверок по дороге. В Хабаровске документы заменят, превратив содержимое платформы в «лом цветного металла», предназначенный для экспорта в Южную Корею. Мой человек на Владивостокской таможне отвернется в сторону, и…
— Судно, на котором «лом цветного металла» отправят в Корею, стоит под парами в Иокогаме, — перебил генерала американец. — Я все подготовил.
— Тогда все в порядке, — усмехнулся Александров.
— И ты готов пожертвовать своей карьерой? Кстати, если тебе нужны документы, чтобы выехать из страны…
— Я? — удивился генерал. — Пожертвовать карьерой? Бежать из России по поддельному паспорту? Джошуа, о чем ты говоришь?
— Но похищение «Трона»…
— Позволь спросить: ты сам читал переданные мной материалы?
— Просматривал, — кивнул американец.
— Тогда ты должен был понять, что объект «Трон» представляет собой одну большую, можно даже сказать: огромную, загадку. За десять лет исследований наши очкарики не продвинулись ни на шаг. Эта штука влияет на все известные поля, создает свои собственные, обманывает любые приборы и меняет свои физические свойства, как перчатки. Никто не удивится, если в один прекрасный день «Трон» попросту исчезнет. Самым необъяснимым образом.
— Просто, как все гениальное, — тихо проговорил Джошуа.
Люди генерала будут молчать, а его бредовый доклад будет воспринят наверху со всей серьезностью: очевидно, деньги, которые требовал Александров, предназначались не ему одному.
— По сути, я оказываю большую услугу своей стране, — рассмеялся генерал. — Десять лет в трубу под названием «объект „Трон“» вылетали колоссальные народные средства. На сэкономленные деньги правительство сможет построить квартиры для офицеров или увеличить пенсии старикам. Россия переживает нелегкие времена, и мы обязаны прекратить бессмысленные траты государственных средств. Вы согласны?
— Вполне, — охотно согласился американец. — Но если кто-нибудь начнет копать…
— А это уже моя забота, — отрезал Александров. —
— Послезавтра утром.
— Значит, послезавтра ночью «Трон» отправится в путешествие.
— Договорились, — кивнул американец.
— В таком случае — до встречи!
— Последний вопрос. — Джошуа поднял вверх указательный палец. — Семен, в одном из отчетов мы прочитали, как артефакт отказывался переезжать из научного центра в Москву. Что будет, если история повторится?
— Не повторится, — самодовольно ухмыльнулся генерал. — Ты плохо читал материалы.
— Объясни.
— «Трон» не только влияет на все известные поля, но и постоянно генерирует свои собственные, которые мы, худо-бедно, научились регистрировать. Не напрямую, конечно, суть этих полей не ясна, но умеем фиксировать их по косвенным признакам. Интенсивность полей периодически меняется. Сейчас «Троне» на спаде, и я думаю, он не в состоянии включить свои защитные механизмы.
— Как долго продлится спад? — быстро спросил американец.
— По моим расчетам, достаточно, чтобы артефакт оказался в Сан-Франциско, — прищурился генерал.
Зябликов открыл глаза и выскочил из кресла.
— Не может быть!
Артефакт, как это с ним иногда бывало, загудел. Рокочущим баском, тихонько и очень дружелюбно.
— Это сделал ты? Передал мне разговор Александрова? Но как?! — Профессор положил ладонь на подлокотник и закрыл глаза.
Теперь картинка поменялась: вчерашний вечер, его квартира. Вот Алла с маленькой Леной на руках: «Когда же мы наконец вернемся в Москву?» Да, жена это говорила. Она говорит об этом постоянно, но вчера Алла произнесла это именно так: очень зло, сидя с ребенком за кухонным столом. Валентин открыл глаза.
— Ты действительно это делаешь! Господи, ты предупреждаешь меня! Ты не можешь защититься и просишь о помощи!
Рокот, который издавал «Трон», не усилился, но Зябликову показалось, что в нем проскользнули утвердительные нотки.
— Когда был разговор у Александрова?
Рука вновь вернулась на подлокотник, глаза закрылись, и профессор увидел перекидной календарь на столе генерала — сегодняшнее число, затем внутренняя «камера» переместилась на настенные часы — сорок минут назад. Трансляция была практически прямой.
— И что мне делать?
Сначала перед глазами появилось изображение прикрепленного к стенду листа — расписание автобусов на Красноярск, а затем — вывеска дешевого ресторана.
— Ехать туда?
Артефакт тихо выдохнул и затих.
Красноярск, 1991 год, на следующий день
Странный салат: тертая морковь, пропитанная то ли несвежим майонезом, то ли сметаной с привкусом. Суп из неопознанных составляющих. Макароны по-флотски. Компот из сухофруктов. Зябликов уныло ковырялся в холодных, как английские улыбки, блюдах и отчаянно пытался понять, какой черт занес его в третьеразрядный ресторан областного центра и повелел заказать безрадостный комплексный обед.