Кафедра странников
Шрифт:
— Нет, — решительно произнес Кувалда и налил себе еще виски.
«А как бы поступил Напильник на моем месте?»
— Как хочешь, фюрер, — поджал губы Копыто. — Только если прямо сейчас не выехать, упустим грузовик, мля.
«Оружие и наркота? Сколько же этот товар стоит?» Кувалда засадил еще кружку виски, рыгнул и буркнул:
— Фелай что хочешь. Копыто, но феньги привези!
— Я все понял, фюрер! — расцвел уйбуй. — Все будет в натуре, мля!
Дорога была привычной и знакомой, Степан не первый год работал на Контору, перегнал в Москву не один грузовик с товаром и даже не чувствовал особой усталости. Одна ходка, ха! А четыре поездки в неделю слабо? А ведь бывало. И такое бывало. За баранкой засыпали, доставляя
— Сергеич, поднимайся, Москва скоро.
Напарник заворочался, выбрался на сиденье, зевнул, осоловело разглядывая дождливый пейзаж, и недовольно пробасил:
— Так далеко еще.
— Ничего, — усмехнулся Степан. — Проветришься, в себя придешь.
— Скотина ты, — беззлобно ругнулся Сергеич и достал термос с кофе. — Не знаешь, обратно сразу пойдем?
— Не знаю… — Степан нахмурился. — Это еще что?
Белый полицейский перехватчик был виден издалека и поначалу не вызвал у шофера интереса: обычно скоростные «Форды» охотились за лихачами и не обращали внимания на тяжелые грузовики. Опасность представляли только стационарные посты. Однако стоящий у машины полицейский имел свое мнение насчет большегрузных машин. Он вышел на проезжую часть и повелительно взмахнул жезлом. Надо прижиматься к обочине.
— Проверка?
В принципе, в ней не было ничего необычного: вблизи столицы полиция действовала очень внимательно, и фуры подвергались досмотру, но, как правило, на стационарных постах… С другой стороны, кто знает, какие инструкции получил этот перехватчик? В любом случае спорить с полицией Степан не собирался: глупо. Да и инструкции Конторы гласили, что надо выполнять все требования властей. До определенного предела, разумеется.
Грузовик остановился. Степан достал прозрачную папку с документами и открыл дверцу:
— Слышь, Сергеич, достань бутерброды, жрать охота.
— ОК.
Степан спрыгнул на землю и сразу же оказался нос к носу с полицейским.
— Здорово, командир!
— Здорово, — буркнул полицейский и без лишних разговоров врезал шоферу по голове увесистой дубинкой.
Тупые челы поступили именно так, как рассчитывал Копыто.
Грузовик остановился в тридцати шагах от замаскированного под полицейский перехватчик джипа, и ничего не подозревающий водила отправился на встречу со своими проблемами. Машины же сопровождения проехали чуть дальше и тормознули аккурат напротив боевой группы: в канаве притаились два десятка Шибзичей. Реальное поведение человских урок совпадало с расчетным с точностью до фута, и Копыто, тихонько потягивающий виски в придорожных кустах, проникся чувством собственного величия: засада удалась!
Сигналом к атаке послужил удар, который Контейнер нанес водило. Чел повалился на асфальт. Иголка, закрытый от лишних взглядов артефактом невидимости, распахнул дверцу и вытряхнул из кабины второго шофера. А урки из группы прикрытия тут же попали под плотный огонь Шибзичей. Но аккуратный огонь. Фюрер велел действовать без особых зверств, поэтому дикари сначала отвели души на автомобилях, превратив бандитские машины в груды неприспособленного для самостоятельного передвижения железа, а потом занялись самими уголовниками: извлекли из автомобильных останков, избили, ограбили, раздели до исподнего и связали.
Вся операция заняла две с половиной минуты и была полностью скрыта от проезжающих плотным мороком. Зато когда он исчез, челы с удивлением обнаружили на обочине оживленного шоссе два дымящихся автомобиля, десяток связанных мужчин в канаве и… И больше ничего: к этому времени грузовик уже въезжал в Москву.
ГЛАВА 7
К северу от озера Байкал, 30 июня 1908 года,
Профессор не случайно выбрал для проведения церемонии уединенную заимку в глухом сибирском уголке. Фрол Гангрена, врач Кафедры, был родом из этих мест и рассказал Мельникову о таежной избушке, которую редко навещали охотники, — слишком уж далеко находился домик от обжитых мест. Профессору место приглянулось. Отсутствие же дорог не доставляло хлопот: порталы геоманта не требовали энергии и не попадали в поле зрения Великих Домов. Отправляя в Сибирь снаряжение для путешествия, Близнец строил грузовые переходы прямо из Москвы, со склада, который находился в двух шагах от Замка, и ни один наблюдатель не заметил его активности. Не мог заметить…
И последний портал, из Иркутска, которым Матвей и Мельников доставили в тайгу Трон, тоже оказался не по зубам нелюдям. Несмотря на то что лучшие, самые лучшие маги Темного Двора тратили массу энергии и сил на прощупывание сибирских просторов, им не удалось увидеть, куда челы перебросили Источник. Не удалось…
Теперь Трон важно возвышался посреди небольшой поляны, и первые лучи восходящего солнца с любопытством скользили по древнему металлу атлантов, словно удивляясь, какая сила занесла наследие Посейдона в таежную глубинку. Не меньшее любопытство, смешанное с бурным восторгом, вызвал Источник у учеников профессора, но им повезло куда меньше, чем солнечным лучам: пары презрительных фраз Спицына оказалось достаточно, чтобы молодые люди оставили артефакт в покое и не подходили к нему ближе чем на двадцать шагов. На Кафедре уже знали, что спорить с высокомерным аристократом себе дороже — высмеет или обольет помоями, а потому оробевшим ученикам Мельникова оставалось только наблюдать за тем, как граф-Хранитель, сопровождаемый одним лишь Андреем Близнецом, внимательно изучает заглушенный Источник. Андрея Спицын привечал, в последнее время лингвист много времени проводил с графом, переводя по его просьбе какие-то древние работы, и был единственным членом Кафедры, за исключением профессора, к которому Хранитель относился… ну, не как к равному, конечно, но с намеком на уважение.
— Матвей!
Геомант сидел на пне, медленно листая густо исписанные листы толстой тетради, не читал, просто освежал в памяти какие-то детали. При появлении Мельникова он оторвался от записей и поднял голову:
— Да?
— Вспоминаешь? — Профессор заглянул в тетрадь. — Правила нанесения Печати… Хорошо…
Он явно не знал, как начать разговор. Близнец отложил записи и встал на ноги.
— Что случилось?
— Матвей… — Мельников отвел глаза. — Я хочу, чтобы ты провел церемонию в одиночку.
Сказал и улыбнулся так, словно сбросил с души неимоверный груз. Слово прозвучало. Близнец вздрогнул, опустил плечи, и в его глазах мелькнула боль.
— В следующий раз тебе придется ставить Печати без меня, — спокойно продолжил профессор. — Думаю, надо привыкать к самостоятельности с самого начала.
— Значит, все кончено? — убитым голосом спросил геомант.
Разумеется, Матвей знал о проблеме, знал о несокрушимой преграде, вставшей на пути Мельникова, и отдал массу сил, чтобы обойти это препятствие. Последние месяцы профессор и геомант работали как одержимые, перепробовали массу вариантов, провели сотни опытов… Безуспешных опытов, но молодой человек все равно верил, ВЕРИЛ, что учитель найдет решение. В последний момент вырвет у судьбы свое право на мечту.
— Все кончено, — кивнул Мельников. — Увы, Матвей, проклятая чудская кровь не позволит мне получить Печать Странника.
— Это неправильно! Неправильно!!
Профессор сделал все, чтобы свершилось невозможное. Его ум, его вера, его энергия толкали Кафедру вперед, приближали момент величайшего события в истории Земли, позволили магической мысли челов достичь немыслимого пика. Мельников победил, но воспользоваться плодами виктории ему не суждено: энергии Трона недостаточно для полукровки, нужен Карфагенский Амулет. Нужны красные волны огненной Чуди. Нужны потоки огромной мощности, но доступа к Источнику Ордена нет, а значит — профессор остается на Земле. Близнецу хотелось выть.