Каган Русов
Шрифт:
– Надо же гузам и отдохнуть когда-то, - криво усмехнулся Святослав. – Коней подкормить.
– Это ты о чем? – удивился Елень.
– Дай мне сотню самых быстроногих мечников, атаман. Ночью мы наведаемся в стан гузов и уведем их коней.
После смерти Асмолда и князя Искара уцелевшие русы почти единогласно выбрали Еленя главным воеводой, а помощниками при нем стали боярин Юрий и княжичи Святослав с Данбором. Юрия два дня назад ранили стрелой и ныне он лежал в телеге, то приходя в сознания, то вновь теряя его. Многие считали, что Юрий уже не жилец на этом свете, но Святослав поклялся, что довезет боярина до Киева живым или мертвым.
– Добро, - кивнул головой Елень. – Но помни, княжич, у нас здоровых людей и без того мало. Погубишь этих, нам солоно
Ночь выдалась лунной, что было, пожалуй, на руку Святославу. По его расчетам, стан свой гузы должны были ставить у рощиц или колков. Именно здесь они брали сушняк для костров. Степняки, наученные горьким опытом, разбились на несколько отрядов по три-четыре сотни человек. Так им было удобнее атаковать на марше обессиливших русов. Практически весь день они, сменяя друг друга, обстреливали медленно бредущую колонну. Но частенько нападали и ночью, стараясь захватить русов врасплох. Святослав решил воспользоваться этим приемом гузов и потревожить их во время ночного отдыха. Главная опасность была в том, что станы свои гузы располагали недалеко друг от друга, чтобы в случае нужды прийти своим соплеменникам на помощь. Костры гузов были далеко видны в ночи, так что искать объект для нападения Святославу долго не пришлось. Русы, пользуясь зарослями, подобрались к стану степняков почти вплотную. Кони гузов паслись чуть в стороне под присмотром десяти степняков, которые, впрочем, караулили их без большого рвения.
– А почему они их не расседлали? – тихо спросил Данбор.
– Видимо, готовятся к ночному напуску, - шепотом отозвался Святослав. – Караульных надо снять бесшумно. Твоя задача, Данбор, взять как можно больше коней и перегнать их к берегу. В драку не ввязывайся, это уже наша забота.
Десять русов во главе с княжичем Данбором, двинулись в обход костров к лошадям. Остальные во главе со Святославом крались следом. Караульные мирно покачивались в седлах, судя по всему, просто дремали, не чая беды. Русам Данбора не составило большого труда подобраться к ним почти вплотную. А дальше в ход пошли ножи. Один за другим гузы стали падать с коней и ни один из них не издал ни звука. Святослав расчетливо выбрал коня, и прямо с земли прыгнул в седло. Вставив в рот захрапевшей кобылы удила, он оглянулся на своих товарищей. Русы уже были в седлах. Святослав поднял обнаженный меч над головой, призывая товарищей к напуску, и первым поскакал к чужому стану.
Гузы не ожидали нападения, да еще столь стремительного. Они едва успевали подняться с земли, чтобы тут же пасть мертвыми. В стане был только один шатер, предназначенный, судя по всему, для гана. Этому гану, выскочившему навстречу чужому всаднику с кривым мечом в руке, Святослав лично накинул аркан на шею. Степняк захрипел и упал на траву. Подоспевшие мечники Буняк и Сколот в два счета скрутили его по рукам и ногам и бросили на круп заводного коня.
– Все, что ли? – спросил у них княжич.
– Вроде все, - неуверенно отозвался Буняк.
По прикидкам Святослава положили они в стане гузов никак не меньше трехсот человек. Но велика была вероятность, что кто-то выскользнул из разоренного русами стана и побежал за помощью к своим.
– Уходим! – крикнул Святослав и первым повернул коня к реке.
Данбору удалось пригнать в стан русов более двухсот оседланных коней, которых тут же расхватали донские русы, привычные к верховой езде. Елень только усмехнулся в усы, довольный удачей княжичей.
– Начинай переправу, атаман, - сказал ему Святослав. – А мы степняков встретим.
Десятки плотов бесшумно заскользили по донской воде. Их сопровождала сотня русов, дабы прикрыть раненных собственными телами, если степняки успели переправиться на противоположный берег выше по течению.
– Да поможет тебе Перун, - сказал Елень Святославу на прощанье и решительно шагнул в воду. Пловцом атаман был изрядным, но бронь с себя все-таки снял, ибо слишком широк был Дон, чтобы его можно было переплыть в доспехах.
Гузы появились с рассветом, когда русом удалось переправить уже более половины раненных, ну а тех, кто еще оставался
Более никто русов не тревожил, и они без помех завершили переправу. Святослав вступил в воду последним, держась за седло своей резвой кобылы. На средине реки он обернулся и погрозил кулаком гузам, вновь появившимся на холме. Степняки, однако, не рискнули приблизится к реке, дабы проводить уплывающих русов стрелами, видимо побоялись засады. Выбравшись на берег, Святослав отыскал боярина Юрия. Юрий был в сознании и встретил подошедшего княжича добродушной усмешкой.
– Ты уж не умирай, боярин, - сказал ему Святослав. – До дома теперь рукой подать.
Юрий засмеялся, но тут же оборвал смех, судя по всему, ему не только смеяться, но и дышать было трудно:
– Я ведь своего первенца не видел, Святослав. Ушел в поход, когда Дарица была беременной. А в нем не только моя кровь, но и Асмолдова. Если умру, ты его своей заботой не оставь. В память и обо мне и о своем дядьке.
– Ты не умрешь, боярин, - твердо сказал княжич. – Нам с тобой еще предстоит отомстить за всех павших в этом походе.
– А кому ты собрался мстить – гузам?
– Нет, каган-беку. Я разрушу Итиль и Саркел и навсегда отобью охоту у хазар соваться в наши дела.
– Хазары, они разные бывают, - вздохнул Юрий. – А негодяев немало и в нашей стороне. Запомни это Святослав, иначе не усидеть тебе на великом столе.
Для патрикия Аристарха возвращение княжича Святослава явилась громом среди ясного неба. А то, что гром этот грянул среди зимы, когда добрые люди предаются отдохновению после трудов тяжких, только усугубило положение. Средь ближников великой княгини начался такой переполох, что у Аристарха голова пошла кругом. Да и мудрено было не переполошиться, коли в поход уходил мальчишка, а в Киев вернулся добрый молодец, косая сажень в плечах, много чего испытавший в свои пока еще неполные семнадцать лет. Одно утешало патрикия: вернулся Святослав один, без дядьки Асмолда с малой дружиной в пятьсот человек, многие из которых еще не оправились от ран. Среди последних был и боярин Юрий, которого патрикий счел своим долгом навестить в первую очередь. Юрий хоть и покашливал еще, хватаясь то и дело за грудь, но глаза его светились счастьем. И уж, разумеется, не встрече со старым патрикием он был рад. За то время, когда боярин пропадал в чужих землях, жена Дарица успела родить ему сына. Крепенького парнишку, коего Юрий сейчас держал на коленях, то и дело приглаживая рукой его светлые волосенки. Дарица млела рядом. На Аристарха она глянула без большой теплоты, но здравную чарку все же поднесла и забрала у Юрия ребенка, чтобы не мешал серьезному мужскому разговору.