Кахатанна. Тетралогия

Угрюмова Виктория

– Поднимите его и вынесите отсюда, – приказал Зу-Л-Карнайн.

Воины подчинились. Когда Гар Шаргу доставили в верхние комнаты дворца и смогли рассмотреть его при дневном свете, все содрогнулись от ужаса и отвращения. Вся одежда, лицо и руки мага были покрыты густой зеленоватой слизью. Он был жестоко избит, видимо, сломались несколько ребер. И главное – он был слеп. Маг таращился на окружающих кровавыми пустыми глазницами и пытался что-то сказать. Но разбитые губы плохо его слушались, и вместо связного рассказа выходило невнятное

шипение.

– Не объясняй ничего, – успокаивающе молвил Агатияр, положив ему руку на плечо. – Все равно сделанного не исправишь. Сейчас придет лекарь и слегка тебя подштопает. А потом мы с тобой поговорим.

Гар Шарга сделал слабую попытку ухватить Агатияра за рукав, но промахнулся. Он еще не привык к слепоте и с трудом ориентировался на слух. К тому же создавалось впечатление, что и со слухом у него не все ладно.

– От такого удара, – сказал император, разглядывая изувеченное тело мага, – он мог и контузию получить. Похоже, что его долго и упорно лягало стадо верблюдов.

– А что с глазами! – вздохнул Агатияр.

– Ты прав, страшно. Что же это с ним произошло?

– Зачем гадать? Подождем, сам все нам расскажет.

– А как же быть с талисманом, как нам снестись с Сонанданом?

– Не волнуйся, магов в стране достаточно. Найдем кого-нибудь.

– Не нравится мне эта история.

– Ты не одинок, Зу. Кому такое может понравиться? Знаешь, посмотрю-ка я в свой тайник. Что-то на сердце неспокойно. Вот уж горя не было, так подвалило. Угораздило же нашего дорого принца!

– Не шуми, хуже, если бы Зу-Кахам оставил его себе.

– Разве что...

Император отправился в свои покои и там принялся натачивать меч, доводя остроту его лезвия до неестественной. Через минут десять Агатияр ворвался к нему с таким перекошенным лицом, такой растрепанный и взъерошенный, что и тупица бы понял, как плохо обстоят дела.

– Тайник пуст! – крикнул он еще от дверей.

Как ни странно, аита остался спокойным.

– Не волнуйся, Агатияр. Тише. Я что-то подобное и предположил, когда увидел, что стало с Гар Шаргой.

– Мальчик мой! Ты молчал?!!

– А что мне было делать – обрадовать тебя известием? Помнишь, я говорил тебе, что талисман пытался заговорить со мной, но мне это показалось настолько неприятным, что я не стал прислушиваться. Думаю, Гар Шарге показалось что-то совсем другое...

– Зу! Я старый осел, я-то полагался на то, что никто не знает, где мой тайник.

– А никто и не знал, – откликнулся император. – Он докричался до мага, и тот нашел его на слух.

– Ты откуда знаешь?

– А у меня наставником один старый, мудрый и весьма почтенный человек. Так вот, он всегда учит меня мыслить логически, связывать разрозненные факты в одну цепь и никогда не терять головы. И знаешь – помогает. Таким образом я завоевал огромную империю. А теперь собираюсь ее защищать.

– Что ты говоришь? – сразу переменил тон

Агатияр.

Ему было спокойно, когда его Зу, его мальчик, вел себя как мудрый и сильный воин, великий вождь и владыка одной четверти Варда. В такие минуты Агатияру и умирать было не страшно, хоть это и не означает, что он собирался умирать.

Маг пришел в себя ближе к вечеру и сразу же попросил к себе императора и верховного визиря по важному делу. Они ждали этого и потому через несколько минут оба уже сидели у постели Гар Шарги.

– Аита, – прохрипел он.

Голова мага была плотно забинтована, грудь и руки уложены в лубки, чтобы кости срослись правильно. Лекарь хотел дать больному успокоительного, чтобы умерить его боль, но Гар Шарга яростно воспротивился, утверждая, что ему понадобится ясный ум, пусть и измученный страданиями.

– Аита, я должен признаться тебе в страшном злодеянии. Единственное, о чем молю, – выслушай меня. В твоих руках и жизнь, и смерть. Я знал, на что иду, но самонадеянность меня погубила.

– Уже простил, – сказал император. – Ты ведь предупреждал меня, что за сила у этой мерзости.

– Ты обнаружил пропажу? – ахнул маг.

– Догадался, когда увидел, во что превращены твои покои.

– Да. Я сделал страшную глупость. Едва я вышел от вас, как услышал голос. Кто-то кричал и звал на помощь так отчаянно, так яростно, что я пришел в изумление. Около покоев императора кому-то плохо, а никто не обращает внимания. Кричали, как в пыточной бывало при твоем отце, о император. Я пошел на крик. И уперся носом в статую.

– Ах ты! Такой тайник пропал, – вздохнул визирь.

– Не пропал, Агатияр. Клянусь, что никому не скажу, что там.

– Хотелось бы верить...

Маг заметался по постели, комкая в судорожно сжатах руках шелковые простыни. Ему было больно, но он старался перетерпеть острый приступ. Через некоторое время он стал дышать глубже, облизал пересохшие губы.

– Позвать лекаря? – наклонился к нему Зу-Л-Карнайн.

– Нет, мой добрый император. Я сам справлюсь. Слушай... Я достал талисман из тайника и решил поставить над ним несколько опытов. Я подумал, что смогу проследить, где скрывается наш враг, и указать тебе это место. Я думал, что в Сонандане будут знать, что делать с этими сведениями.

– И что же случилось? – спросил Агатияр.

– Едва я положил талисман на треножник перед зеркалом и стал произносить первые слова заклинания, как из глубины отражения появилась чудовищная, кошмарная тень. Я никогда не слышал ни о чем подобном. Тварь разбила стекло, ворвалась в наш мир и напала на меня...

Маг замолчал, поднес руку к забинтованной голове.

– Никак не могу привыкнуть к мысли о том, что больше никогда и ничего не увижу. Я сам виноват, сам и расплатился, но больнее всего то, что это только начало жутких событий. Скажи, аита, он ведь пытался искушать тебя?