Каин и Авель
Шрифт:
– Куда ты направляешься?
Вопрос застал Владека врасплох, и он попытался думать быстро:
– В Москву.
– Я тоже, – сказала она в ответ.
К его радости, женщина больше не задавала вопросов. К нему уже стала возвращаться потерянная уверенность в успехе, как вдруг в вагон вошёл кондуктор. Владек покрылся потом, хотя было прохладно. Кондуктор взял билет у женщины, надорвал его и вернул, а затем обратился к Владеку.
– Ваш билет, товарищ, – произнёс он медленно и бесстрастно.
Владек сидел, не говоря ни слова, шаря рукой в карманах.
– Это мой сын, – решительно сказала женщина.
Кондуктор
Владек уставился на женщину.
– Спасибо вам, – выдохнул он, не зная, что тут ещё можно сказать.
– Я видела, как ты убегал с платформы с заключёнными, – сказала она тихо. Владеку стало плохо. – Но я тебя не выдам. У меня самой двоюродный брат сидит в одном из этих ужасных лагерей, и любой из нас может закончить там свои дни. А что у тебя под пальто?
Он показал.
– Понятно, – сказала она. – Но это ничего. У меня есть кое-какая одежда, которая тебе подойдёт.
Она достала с полки один из мешков, и он быстро переоделся.
– А у тебя есть, где остановиться в Москве?
Он опять подумал о совете доктора Дубова никому не доверять, но ей-то он доверять был должен.
– Мне некуда идти.
– Тогда можешь пожить у меня, пока не найдёшь другое жильё. Мой муж, – объяснила она, – железнодорожный начальник в Москве, и это купе – ведомственное. Тебя уже видел кондуктор, и какое-то время тебе будет безопаснее рядом со мной. У тебя есть паспорт?
– Нет. А что это?
– После революции каждый гражданин России должен иметь при себе паспорт, в котором указаны его имя, место работы и жительства, иначе он попадёт в тюрьму и будет сидеть там, пока не предъявит паспорт, а если не сможет, то не выйдет оттуда. – Голос её был абсолютно спокоен. – Не отходи от меня, когда мы приедем в Москву, и держи рот на замке.
– Вы очень добры ко мне, – сказал недоумевающий Владек.
– Теперь, когда царя убили, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Мне повезло, я вышла замуж за нужного человека, – добавила она. – Но в России нет ни одного человека, включая и большевистских правителей, кто не живёт в постоянном страхе перед арестом и лагерями. Как тебя зовут?
– Владек.
– Хорошо, а теперь засыпай, Владек, ты выглядишь измученным, а путешествие будет долгим, да и твоя безопасность пока не обеспечена.
Владек заснул.
Когда он проснулся, прошло несколько часов, и за окном было уже темно. Он посмотрел на свою фею-спасительницу, и она улыбнулась. Владек ответил ей улыбкой, в душе молясь, чтобы ей можно было доверять и чтобы она не сказала поездному начальству, кто он такой. Или она уже сказала? Женщина достала из своих узлов какую-то еду, и Владек, не говоря ни слова, приступил к трапезе. Когда они добрались до следующей станции, почти все пассажиры вышли наружу – кто в поисках небогатой закуски в местном буфете, а кто просто, чтобы размять затёкшие конечности.
Женщина поднялась и сказала: «Идём со мной».
Он встал и последовал за ней на платформу. Неужели она собирается сдать его властям? Она протянула ему руку, и он взялся за неё: обычный тринадцатилетний мальчик сопровождает свою маму. Они погуляли по платформе и вернулись в её «ведомственное» купе.
– Вчера, когда ты переодевался, я заметила у тебя серебряный браслет на руке. Покажи мне его.
Она
– Это твоё? – удивлённо сказала она. – У кого ты украл его?
Владек почувствовал себя оскорблённым.
– Я не крал браслет. Мой отец дал мне его перед смертью.
Она посмотрела на него ещё раз, и теперь в её взгляде было другое выражение. Было ли оно страхом или уважением? Она склонила голову.
– Будь осторожен, Владек, теперь за такую ценную вещь легко могут убить.
Он кивнул в знак согласия.
Часовая стоянка была теперь обычным делом, но Владек уже начал волноваться, и когда поезд тронулся, он был ужасно рад снова слышать перестук колёс под ногами.
До Москвы поезд шёл двенадцать с половиной дней. Когда в вагоне появился новый кондуктор, они повторили старый приём. Владек пытался выглядеть ещё моложе и наивнее, но не очень убедительно. Зато женщина играла достоверно. Кондукторы низко кланялись ей, и Владек подумал, что железнодорожные начальники, должно быть, важные персоны в России.
К тому времени, когда их путешествие в Москву, длиной в пять тысяч километров, закончилось, Владек полностью доверял своей спутнице и спасительнице и горел желанием оказаться в её доме.
Поезд прибыл на Ярославский вокзал Москвы, и Владек, который, несмотря на свою богатую впечатлениями жизнь, никогда не был в таком большом городе, пришёл в ужас, вновь почувствовав страх перед неизвестностью. Женщина уловила его настороженность.
– Следуй за мной, ничего не говори и не снимай кепку с головы.
Владек поднял её багаж с полки, нахлобучил кепку до ушей – ведь голова его теперь была покрыта тёмной щетиной, – и двинулся за женщиной на платформу. Огромная толпа людей ждала у барьера перед узкими дверьми, где каждый должен был предъявить милиционеру свои документы. На подходе к нему сердце Владека билось как солдатский барабан, но, когда они подошли, его страхи вмиг улетучились. Милиционер едва взглянул на документы женщины.
– Проходите, товарищ, – сказал он и отдал честь. Затем посмотрел на Владека.
– Мой сын, – пояснила женщина.
– Да, конечно, товарищ. – Он опять отдал честь.
И вот Владек в Москве.
Несмотря на всё доверие, которое он питал к своей покровительнице, его первым побуждением было убежать, но, поскольку денег для новой жизни было недостаточно, он решил оставаться на месте. Сбежать он сможет всегда.
На вокзальной площади стояла лошадь, запряжённая в экипаж. На нём женщина и её новоявленный сын добрались до дома. Мужа не было, когда они приехали, и женщина стала немедленно готовить постель для Владека. Затем она нагрела в печи воду, наполнила ванну и приказала ему забираться в неё. Это была его первая ванна за четыре года, если не считать купаний в реке. Она нагрела ещё воды и стала намыливать его, растирая спину – единственное неизраненное место на его теле. Через двадцать минут вода сделалась чёрной. Когда Владек вытерся, женщина обработала раны на руках и ногах, перебинтовав особенно тяжёлые, и уставилась на его единственный сосок. Он оделся и вышел в кухню. Она уже приготовила тарелку горячего супа и немного фасоли. Владек с жадностью набросился на эту великолепную еду. Они оба молчали. Когда он закончил, она предложила ему отправиться в постель и отдохнуть с дороги.