Каин (Ричард Блейд, странствие 11)
Шрифт:
Приготовив ленч и подкрепившись с дороги, он сложил тарелки в мойку на кухне - о грязной посуде и уборке заботилась миссис Пэйдж, приходившая по утрам прислуга, - и доложился Дж. Телефонный рапорт был краток: "Я прибыл, сэр... Да, сэр... Нет, сэр... Игрушка осталась у Дэйва... он хочет позабавиться с ней месяц-другой... Да, то, что он показал, вполне соответствует их письменному отчету... Пару дней отдохнуть? Спасибо, сэр! Слушаюсь, сэр."
Затем около часа он провел в тренировочном зале. После энергичной разминки Блейд проследовал в библиотеку и начал копаться в шкафах; потом вытащил складную лесенку и приступил к ревизии верхних полок, забитых покетбуками
Эта книга не могла пропасть! Он отлично помнил, что не спалил ее в камине дорсетского коттеджа, хотя бы из уважения к автору, весьма приятной и романтической даме. Два года назад Лейтон заставил его прочитать массу фантастических романов - с целью подготовки к довольно необычному эксперименту; большинство из них Блейд затем сжег с чувством мстительного удовлетворения, ибо эксперимент его светлости провалился. Но кое-что он оставил! Изумительные вещи Фармера и Желязны, книги русских писателей Стругацких, потрясающие своим мрачным реализмом, романы Лема... И писания этой американской леди о драконах и всадниках, десятилетиями сражавшихся с инопланетным нашествием! Вот они, наконец-то!
Он вытащил книгу, на обложке которой парило золотистое чудище; из его пасти бил сноп огня, а на загривке сидел некто в кожаных доспехах и шлеме. Довольно сощурившись, Блейд обозрел сию картину, кивнул и спрыгнул с лесенки. Весь вечер он читал, иногда поднимая глаза к потолку и беззвучно шевеля губами, словно повторяя прочитанное. Наконец, в половине двенадцатого, снял трубку и позвонил Лейтону, чтобы уточнить время завтрашней встречи.
Ночью ему снились усыпанные звездами небеса и парящие в теплом воздухе разноцветные драконы с добрыми глазами и прелестными всадницами на изящно изогнутых лебединых шеях.
* * *
– Ричард, вы с ума сошли!
– его светлость раздраженно махнул рукой с зажатой в сухих пальцах сигаретой, посыпая пеплом халат.
– Мы пытались сделать это два раза! И дважды терпели крах! Я не желаю даже обсуждать вашу дурацкую идею!
Как все гениальные люди, лорд Лейтон далеко не всегда был приятным собеседником. Он не считал нужным соблюдать общепринятые приличия и мог своими замечаниями допечь самого Господа Бога. Но в его горбатом, тщедушном, изуродованном полиомиелитом теле обитал могучий и неукротимый дух; он был полон энергии и, несмотря на свои восемьдесят лет и искривленные болезнью кости, создал компьютер, оставивший далеко позади все мыслимые достижения и конструкции специалистов из России и Штатов. Это казалось Блейду чудом; он не переставал удивляться старику и даже слегка благоговел перед ним, надеясь, что в свое время встретит старость и неизбежные немощи хотя бы с половиной того стоицизма, который проявлял Лейтон. Но сейчас он не собирался уступать.
– Боюсь, что вы не правы, сэр, - разведчик потер подбородок, скрывая усмешку. Ситуация и в самом деле казалась парадоксальной; обычно Лейтон жаждал испытать какое-нибудь новое сногсшибательное устройство, а сейчас его приходилось уговаривать.
– Да, не правы, - повторил Блейд, наблюдая, как старик нервозно ткнул окурок в пепельницу и полез за новой сигаретой.
– В первый раз я представил себе беломраморный барельеф... случайно, разумеется... и попал прямо на белоснежную равнину Дарсолана. Ну, а второй...
– он уже открыто ухмыльнулся.
– Во второй раз вы пытались заслать меня в мир, которого просто не существует! Понимаете, во всех измерениях бесконечной Вселенной нет ни одной реальности, похожей на ту нелепую клоунаду с ленсменами, линзами и космическими побоищами!
–
– Простите, сэр, вы не раз напоминали мне поговорку программистов: введи в компьютер хлам - и получишь еще больше хлама. Что и случилось во второй попытке...
Речь шла об опытах со спейсером, крохотным прибором, который дважды имплантировали в плоть Блейда. Спейсер позволял дать сигнал срочного возврата; но, как выяснилось при первом же эксперименте, он обеспечивал также и обратную связь с машиной Лейтона в момент старта. Этот интерактивный режим оказался очень неустойчивым и ненадежным, однако испытатель - то бишь Блейд - впервые получил возможность принять участие в выборе маршрута.
Итак, спейсер использовался уже дважды. Благодаря ему Блейд в шестьдесят девятом году, после четвертого запуска, очутился в ледяном аду Берглиона; затем, в марте семьдесят первого, Лейтон попытался отправить его в гипотетический мир высочайшей технической культуры. Именно для того, чтобы представить себе светлое будущее человечества и попасть по адресу, Блейд и был вынужден прочитать те сотни книг, большая часть которых затем нашла конец в пламени дорсертского камина.
Но теперь речь шла о другом, совсем о другом! И нужный адрес был отпечатан в голове разведчика яркими цветными точками звезд на фоне темного ночного неба. А главное - этот адрес безусловно существовал!
Ему не требовалось представлять какие-то смутные и неясные вещи вроде зданий, городов, странных машин, человеческих лиц, фигур, одежд или природных ландшафтов; символ неведомого нового мира был точным и определенным: несколько характерных созвездий, горевших в небесах. Что может быть проще! Если компьютер воспринял его сумбурные мысли в первый раз и забросил в белые снега Берглиона, то уж совершить перенос в реальность Измерения Икс, на планету, с которой открывается увиденная им картина звездного неба, машине явно по силам. Непонятно, из-за чего упрямится Лейтон...
Однако его светлость уже разобрался в ситуации. Блейд увидел, что он наморщил лоб и уставился в потолок, на медленно тающие колечки табачного дыма. Старик явно обдумывал его идею.
Впрочем, мысль была не нова, и не принадлежала Блейду; по правде говоря, он почерпнул ее из романа той самой американской леди, живописавшей историю драконов и всадников. Драконы являлись замечательными созданиями; во-первых, они поддерживали ментальную связь со своими седоками, во-вторых, могли телепортироваться вместе с ними хоть в центр галактики. Существовало только одно ограничение - всадник должен был четко представить себе то место, куда он хотел попасть, и передать его изображение дракону. В романе даже описывался эпизод, в точности подходящий к ситуации: некая прелестная наездница отправилась в путь, ориентируясь по картине звездного неба.
Наблюдая за Лейтоном, разведчик размышлял о том, как отреагировал бы старик, если б вскрылись истинные источники посетившей его идеи. Предсказать это было нелегко. Может быть, Лейтон похвалил бы его, в очередной раз заметив, что чтение научной фантастики развивает воображение; может быть, вспылил и пустился в язвительные рассуждения о дилетантах и пустобрехах, влезающих не в свое дело. Но даже самая резкая отповедь не смутила бы Блейда, он подозревал, что бесцеремонность его светлости - не более чем защитный панцирь старого краба, прикрывающий реальное беспокойство о его жизни и разуме. Впрочем, разведчик отлично представлял, что лорд Лейтон скорее предпримет попытку ограбить Букингемский дворец, чем признается в подобной человеческой слабости.