Каир: история города
Шрифт:
Даже в замужестве Шагарат сохраняла значительную власть. Она фактически управляла страной из-за расшитого занавеса женского дворца в Цитадели. В 1257 году она узнала, что ее муж помышляет о новом браке, и приказала убить Айбека, но потом передумала и стала умолять убийц остановиться: те отказались, поскольку опасались, что оставшийся в живых Айбек расправится с теми, кто на него покушался. Шагарат погибла от рук рабынь первой жены своего мужа, забивших ее насмерть деревянными скалками. Тело Шагарат сбросили со сторожевой башни на растерзание собакам и шакалам. Позднее, впрочем, останки подобрали и погребли в мавзолее, который она выстроила заблаговременно.
Сегодня этот скромный — кирпич и штукатурка —
Каир мамлюков: 1250–1517 гг
Слабость династии Айюбидов в последние годы правления позволила наемному войску султанов — мамлюкам — существенно укрепить свое положение и приобрести политическое влияние. Помощник Шагарат, Бейбарс по прозвищу Лучник, из так называемых речных мамлюков (бахри), которые размещались на острове Рода, сумел опередить остальных претендентов на власть и захватил трон.
И среди современников, и среди исследователей не было и нет согласия по поводу того, как относиться к мамлюкам. Одни называли и называют их доблестными воинами, преданными Египту и отстоявшими Каир от натиска монгольских орд Чингисхана и Тамерлана. Другие отзывались и отзываются о них как об агрессивных удельных князьках, погрязших в междоусобицах и имевших выраженную склонность к содомии. Так или иначе, они правили в Каире почти три столетия, причем их правление сопровождалось беспрерывной борьбой за власть, казнями и убийствами. При этом они покровительствовали искусству, построили в городе новые мечети и минареты (зачастую — над мавзолеями и гробницами прежних правителей). Также именно в эпоху мамлюков знаменитые Города мертвых превратились в те обширные кладбища, которые можно увидеть в Каире сегодня.
Поздние историки зачастую характеризуют мамлюков как правителей, запомнившихся лишь своими «излишествами». Десмонд Стюарт, анализируя роль мамлюков в истории Египта, приходит к следующему выводу:
Мамлюкская система управления была иррациональной и даже абсурдной. Такое возможно только единожды и никогда не повторяется. Если отвлечься от жестокостей и других колоритных деталей эпохи, эра мамлюков была столь же бессмысленной, как история Шотландии до объединения с Англией — череда дворцовых переворотов, значимых исключительно для тех, кто был в них замешан, но абсолютно ничтожных по результатам с исторической точки зрения.
Стюарт словно вторит другому историку, Стэнли Лэн-Пулу, который в 1893 году назвал мамлюков «бандой беспринципных искателей приключений, рабов по происхождению и мясников по призванию, кровожадных авантюристов, не терпевших подчинения и испытывавших врожденную тягу к предательству». Тем не менее Лэн-Пул отдает должное архитектурному наследию мамлюков:
Эти рабские цари отличались отменным художественным вкусом, который сделал бы честь любому цивилизованному правителю современного мира… Они не ведали морали, предавались буйствам и были неразборчивы в средствах, однако в зданиях, ими построенных, ощущается изысканность, какой не найти в западных странах.
Мамлюкскую систему управления создавали те немногие баловни фортуны, которым удавалось выдвинуться. Обычно мальчишек покупали на турецких
Венецианский купец Эммануэль Пилоти, поселившийся в Каире в 1400 году, писал, что во дворце султана в Цитадели не менее 6000 тысяч юных невольников, готовящихся к воинской службе. По его словам, более всего ценились «юноши из Тартарии», за которых были готовы платить по 140 дукатов; затем, по нисходящей, шли черкесы, греки, славяне и албанцы. Пилоти писал:
В Турции есть купцы-язычники, не имеющие иного занятия, кроме торговли молодыми рабами подходящего возраста и доставки купленных султаном рабов в Каир. Когда у них набирается сотня или две сотни душ на продажу, они везут несчастных в Галлиполи и сажают на корабль… Когда рабов привозят в Каир, султан отправляет их встречать опытных оценщиков, способных с одного взгляда определить пригодность мальчиков к воинской службе.
Именно из таких наблюдений и складывалась репутация мамлюков в «цивилизованном мире». В 1896 году викторианский джентльмен сэр Уильям Мюир рассуждал о «темном прошлом, с которым мы вынуждены мириться». Французский путешественник Вольней в 1780-е годы выразился более прямо: «Прежде всего они были привержены тому постыдному пороку, который с незапамятных времен считался уделом греков и татар. Таков был первый урок, который эти юноши усваивали от своих наставников». Десмонд Стюарт заключает: «Педерастии они предавались открыто, словно пародируя платоновские идеи о любви мужчины к мужчине, которой восхищался великий философ». Как бы то ни было, все несчетные грехи мамлюков не должны заслонять от нас тот вклад, который «рабские цари» внесли в формирование облика города. Тот же Пилоти не только описывает жизнь рабов, но и восхваляет мамлюкский Каир, «величайший город на земле», а Ибн Баттута, арабский путешественник, в 1345 году пишет не о политике, но о «матери городов… изобилующей различными зданиями, непревзойденной в красоте и величии».
Города мертвых
Когда мы говорим о памятниках эпохи мамлюков, первыми на ум приходят Города мертвых. Эти грандиозные кладбища, раскинувшиеся к северу и югу от Цитадели, вместили тысячи захоронений — и огромных мавзолеев, и простых каменных надгробий с двумя вертикальными столбиками в изголовье и в изножье. Многие могилы представляют собой приземистые гробницы, этакие посмертные жилища в две комнаты. Карафа, иначе Южное кладбище, тянется от Цитадели к Фустату и является старейшим из двух некрополей: первые захоронения на нем датируются временами до мамлюков. И Шагарат аль-Дурр, и имам аль-Шафии похоронены на окраине Карафы. Что касается Северного (или Восточного) кладбища, иначе Карафат аль-Шаркирийя, его разбили именно мамлюки. До того, как здесь появился некрополь, на этом месте находился царский ипподром, а самые ранние захоронения датируются серединой XIV века.
Строительство гробниц над могилами — древняя египетская традиция, предположительно восходящая к эпохе фараонов. Гробницы в Городах мертвых суть архитектурные наследницы пирамид и мастаб; некрополи в Саккаре и Гизе — предшественники средневековых кладбищ. Фактически лишь несколько столетий разделяют последние захоронения в Саккаре и самые ранние в Городах мертвых. При этом гробницы над могилами строили не только мусульмане: на коптском кладбище в Старом Каире также немало «улиц» с «погребальными домами».