Как бабка Ладога и отец Великий Новгород заставили хазарскую девицу Киеву быть матерью городам русским
Шрифт:
Стали усиленно издаваться труды классиков отечественной исторической науки от Карамзина до Соловьева и Ключевского. В советское время они переиздавали неоднократно. И отсутствие их трудов на прилавках магазинов связано было не с запретами, а с общим «книжным голодом» в позднем СССР, когда любые стоящие книги сметали с прилавков моментально (как, впрочем, и все другие товары, считавшиеся дефицитом). Покровского же переиздали всего один раз – в самый разгар хрущевской оттепели – малым тиражом только для специалистов и тут же снова наложили на него негласное «вето». Основная масса читателей
Не была восстановлена научная репутация Покровского и в горбачевское перестроечное время.
Неприязнь, с которой к Покровскому относились идеологи сталинского призыва, вполне понятна. Но почему же, отношение к историку не изменилось в новую эпоху, когда, казалось бы, существовал спрос на все в советское время запрещенное, а критика патриотических мифов стала ключевым принципом либеральной культуры? Да потому что у новых либералов цель была не восстановление понятия «исторической материальности общества», а построение нового либерального государства, опутанного те ми же, как и ранее, меркантильными ценностями для руководства.
Для российских научных кругов и читателей, не знавших о Покровском, было полной неожиданностью переиздание «Русской истории с древнейших времен». Произошло это только в 2005 году. Отважились на это издательства «АСТ» (Москва) и «ПОЛИГОН» (Санкт-Петербург).
Прочитав отрывок из «Русской истории с древнейших времен», читатель уже, вероятно, понял, что таких богатств, как у Великого Новгорода, у Киева, отродясь, не было и не могло быть. Поляне, древляне и иные степные племена не могли предоставить Византии такого количества меха, серебра и золота, как подвластные Великому Новгороду северные народы. Поэтому и стоял во главе «пути из варяг в греки» Великий Новгород. Правили им варяги.
Смысл торговой деятельности – накопление капитала.
НОВГОРОДЦЫ СТАЛИ РОДОНАЧАЛЬНИКАМИ ТОРГОВОГО КАПИТАЛИЗМА.
Князь Святослав учуял тот самый торговый узел на Дунае, что привел бы его к владению миром. Недаром он говорил своей матушке княгине Ольге (повторюсь):
«Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы».
Добавлю к откровению князя Святослава: в Киеве все это надо было добывать непосильным трудом!
В Переяславце можно было бы сотворить новую империю во главе с Русью. Но византийцы предали Святослава, натравив на него печенегов. Они сообщили печенежскому князю Куре о возвращении по Днепру киевского князя с богатой добычей. А в результате рухнула Святославова задумка о Великой Руси от Атлантического океана до Северного Ледовитого.
33
Особенности торгово-купеческого капитализма в древнем Великом Новгороде
Многотомный труд «Русская история с древнейших времен» М.Н. Покровского знаменателен тем, что в нем Михаил Николаевич впервые в мире поднял проблему связи общества и государства при их совместном развитии.
То,
Основа существования Великого Новгорода базировалась на всемерном расширении торговли во всех сферах – местном, региональном и всемирном. Что такое новгородская пушная торговля, читатель уже знает. Купцы загружали корабли десятками тысяч меховых шкур и отправлялись в Западную Европу. У купцов накапливался капитал. Так в Древнем Великом Новгороде зарождался торговый капитализм.
«…Мы знаем, что средневековая торговля в типичных ее проявлениях – и в России, и на Западе – была мелкой, что средневековый купец больше походил на современного коробейника, – читаем в книге М.Н. Покровского, – однако к меховой торговле Новгорода такой масштаб неприложим: тысячи, а тем более десятки тысяч беличьих шкурок на спине не унесешь».
Огромные масштабы торговли порождали в Великом Новгороде совершенно иные отношения между мелкими торговцами, купцами, торгующими в Европе, и княжеской властью. Они привели к возникновению Новгородского Вече и к принижению роли князя..
М.Н. Покровский показал читателям, чем отличалась торговля в Великом Новгороде от Киевской:
«Киевская Русь если и знала большие запасы товара, то это относилось исключительно к одной его разновидности, к товару живому – рабам. Они иной раз встречались сотнями в одних руках. У одного из черниговских князей, например, мы находим, по летописи, 700 человек челяди: едва ли это была прислуга или даже пашенные холопы.
Челядью не брезговали, конечно, и новгородцы. Ушкуйники, ограбившие в 1375 году Кострому и Нижний Новгород, распродали мусульманским купцам в Болгарию весь захваченный «полон» – преимущественно женщин. Совсем как во времена Владимира Святого.
…В Новгородском порту корабли загружались не женщанами, а пушниной, золотом и серебром»
Сколько можно было перевезти Киеву на Запад женщин в ладье? Десять или пятнадцать? Их надо было кормить, одевать, устраивать для них туалет, спальное ложе… Новгородец мог загрузить в свой корабль десять тысяч беличьих шкурок и не знать особых треволнений. У кого больше накопится от торговой деятельности капитал? Конечно, у новгородца.
Читаем у М.Н. Покровского:
«Здесь отчетливо выступает явление, которого ранее не было, – скопление в Великом Новгороде в одних руках большого капитала в денежной форме.
В 1209 году новгородское вече поднялось против посадника Дмитра Мирошкинича и его братьев, пытавшихся в союзе с суздальским князем держать в угнетении вольный город.
За эту попытку они поплатились конфискацией всего имущества. Вече обратило в собственность города все «житие» Мирошкиничей: села их и челядь распродали, затем разыскали и захватили спрятанные деньги («скровища»). Все добытое пустили в поголовный раздел – на каждого новгородца пришлось по 3 гривны. Тогда это были сумасшедшие деньги.