Как боги. Семь пьес о любви
Шрифт:
Кси. Развяжите Васю! Он что-то сказать хочет.
Маша. Не развязывайте, он мне всю квартиру разгромит!
Вася извивается, пытается сказать.
Лера. Может, он знает, кто дал разрешение?
Вася энергично кивает.
Сергей. Послушаем (подходит
Вася (отдышавшись). Разрешение дал депутат Говоров! Сволочь продажная! Дерьмократ! Мондиалист!
Сергей. Достаточно (снова затыкает кляп).
Кси. Тоша, кто такой мондиалист?
Антон. Тебе еще рано знать. И вообще Васе совсем не обязательно слушать то, что мы тут говорим.
Игорь. Правильно! Надо его оттащить.
Кси. Куда это вы его хотите оттащить?
Игорь. В другую комнату. Эй, мужики, взяли!
Мужчины с трудом поднимают Васю и утаскивают в другую комнату. Кси незаметно берет со стола нож и, делая вид, будто помогает, вкладывает нож пролетарию в руку.
Все четверо скрываются.
Лера (задумчиво). Тот самый Говоров? Надо же! Сергей на него досье целый год собирал. Статью написал «Вор с депутатским значком». А главный редактор материал из номера снял.
Маша. Почему?
Лера. Ну как же! Говоров — совесть русской интеллигенции.
Маша. Теперь куда ни плюнь, попадешь в совесть русской интеллигенции. Оттого все такие бессовестные стали.
Лера. Браво, Машка! Ты, наверное, не только сериалы смотришь?
Маша. Новости смотрю. Вот ты мне объясни! Выступает какой-нибудь по телевизору. Говорит, говорит, говорит. Все вроде правда. Проходит месяц. Снова выступает. И опять все вроде правильно. Но совершенно наоборот. Они что там думают, у всех склероз? (Во время ее монолога возвращаются мужчины и Кси.)
Антон. Машенька, вы еще молоды и не понимаете, что в политике правда не самое главное.
Маша. А что главное?
Антон. В политике, к сожалению, главное — политика.
Сергей (Игорю). И сколько же ты этому Говорову заплатил?
Игорь. Я ему ничего не платил.
Сергей. Ну конечно!
Игорь. Говорю: я ему ничего не платил.
Сергей. Врешь! Я этого обиралу хорошо изучил. Взятки берет, как дышит.
Антон. Ну, это вы преувеличиваете.
Игорь. Не вру! Я заплатил, но не Говорову. Мне позвонили из «Информбюро». Знаешь такую контору?
Сергей. Слышал…
Игорь. Спросили: нужна подпись Говорова? Я ответил — даже-даже!
Лера. Не может быть!
Игорь. Может!
Лера. И он подписал?
Игорь. Влет! Досье-то серьезное было.
Лера. Сергей, скажи мне, что это было не твое досье! Скажи, прошу тебя!
Сергей (после продолжительного молчания). Мое.
Игорь. Ого, первый раз встречаю не врущего журналиста.
Антон. Я тоже…
Лера. Тебе нужны были деньги? Для нее… Для этой…
Сергей. Деньги? Да, нужны… Но не в этом дело…
Лера. А в чем?
Сергей. Я не хочу об этом говорить. Здесь…
Игорь (наставляет на Сергея горлышко бутылки). Нет уж, господин инженер человеческого дерьма, объяснитесь! Я про себя рассказал. Твоя очередь!
Сергей. Ты, Кошельков, все равно ничего не поймешь!
Игорь. Куда уж нам, мохнорылым, мы компроматами не торгуем!
Антон. Я полагаю, не стоит его заставлять…
Игорь. А ты, Тоша, помолчи! Говорить будешь, когда на тебя бутылка покажет. Слушаем тебя, Гранкин!
Сергей. Нет.
Лера (Маше). Машенька, у вас какой этаж? Восемнадцатый?
Маша. Девятнадцатый…
Лера. Ну конечно, в этих домах чем выше, тем дороже…
Подходит к окну. Встает на подоконник, открывает створку. Собравшиеся в ужасе.
Сергей. Лера, что ты делаешь? Прекрати! (Медленно к ней приближается.) Я тебя прошу!
Лера. Рассказывай! И не ври! Ты меня знаешь… (Смотрит вниз.)
Сергей. Хорошо. Хорошо! Только не делай глупостей! Расскажу. Слушай, Кошельков! Слушай! Я всю жизнь был честным журналистом. Старался быть честным.
Игорь. Перестарался…
Маша. Не мешай!
Сергей. …Я писал честные статьи. Мне давали премии за журналистскую отвагу, били в подъезде. И ничего не менялось. Я разоблачал мерзавца, его снимали с должности и тут же назначали на другую. Я обличал бандита, а через две недели в нашей газете этот же бандит давал интервью: сколько он пожертвовал на храм, а сколько на детский дом. Я врывался в кабинет к главному, стучал кулаком, но он объяснял: у нас свобода слова. И я понял, что моя правда — всего лишь остренькая приправа ко лжи. Чтобы побольше сожрали! А журналистика — это просто универсальный способ любое вранье превращать в правду. И больше ничего! Тогда я решил: соберу много таких досье, продам и открою свою газету. Честную. Она так и будет называться «Честная газета»…