Как богиня забрала мой первый раз. Том 1

Kimiko

— Туман, — велел я, буквально останавливая бойню. Все противники удивлённо застыли, понимая, что у них и хп падает, и двигаются они, словно в желе застряв. Я же медленно поднялся, восстановился, поднимая с земли посох и выставляя его вперёд. — Колба. Скачки чар. Обратное лечение.

Три заклинания, не считая тумана, рассредоточились по толпе. Послышались крики боли, испуга и удивления с трибун. Я обернулся к Колетт, что смотрела на меня почти обиженно. В её глазах я читал претензию: «Ты сломал мои игрушки». Я только криво усмехнулся и, когда бой засчитали в мою пользую, в тихом шоке для зрителей, я неожиданно даже для себя, криво поклонился

Колетт, с явным одолжением и сарказмом.

Дескать, всё для вас, госпожа, но я бы на вашем месте не шибко радовался.

Обернувшись к умирающим, я выстрелил волной исцеляющего света. Наверняка не все сумеют выжить — как минимум часть слабаков без 2к хп точно отсеются. А я направился к Лексу, подав ему руку и пальнув скачками чар, но как исцеление.

— Я же говорил, что по-другому не получится, — шепнул я под фанфары.

Обернувшись, заметил девчонку Леон, что стоя мне аплодировала. Я склонил голову, как бы отметив её, из-за чего она зарделась. Ну же, милая, давай, влюбляйся в меня. Но в следующую же секунду нас всех увели, причислив Колетт сорок новых рабов. И, надев на меня ошейник, неожиданно повели не в бараки к остальным, а сразу к госпоже.

Она ждала у повозки, бесшумно мне аплодируя и растягивая ярко выкрашенные губы.

— Признаю, ты не раб. Наверняка и твоя история о леаре для Леонов — правда.

— Ничего себе, — хмыкнул я, принимая от Джека бутыль воды. — И что будешь делать с этой информацией? Игнорировать?

— Боюсь, после такого представления это дорого мне обойдётся, — Колетт вдруг достала из лифа ключ, открывающий мои оковы. — Но я хочу сделку.

Я смотрел на неё глазами, в которых за равнодушием пряталось ликование. Нет, я не рассчитывал, что всё сложится настолько хорошо. Глупо было думать, что я действительно сумею произвести подобное впечатление, но, чёрт, всё вышло даже лучше! Осталось грамотно всё обставить и принудить Колетт играть по моим правилам. Я давно перестал её бояться, наверное, даже от ненависти ничего не осталось. Только жалкая пренебрежительность, которую я никогда ранее не смел испытывать к людям.

— Мы заключили достаточно сделок, — я полез в её повозку, надеясь чего съестного найти. — Мне всё ещё нужно сразиться перед Леонами.

— Но я не могу это выполнить, — упираясь руками в сидение, вздохнула госпожа. — Ты не раб. Ты не можешь драться в бойцовских ямах. А я не могу удерживать тебя против воли.

— Ты знаешь, сколько ещё сидит в твоих бараках не рабов? — хмыкнул я, закидывая в рот виноград. — Сотни человек.

— Но они не доказали это перед толпой знати и приезжей верхушкой союзного дома, — тяжело вздохнула Колетт. — Я не подозревала, что ты настолько силён. Кто ты, Алхимик? На самом деле. Я не могу даже представить лекаря, что сумел бы справиться столь непринуждённо с целой толпой рабов, желающих ему смерти!

— Я говорил правду. Отчасти, — уклончиво проговорил я, уже надкусывая яблоко. — Но не могу даже сейчас раскрыть себя полностью. Но в этом задействован дом Либрион и дом Леон. Скажем так, я… Ай, неважно. Ты не поймёшь.

— И мне что, просто отпустить тебя? — Колетт села рядом, уставившись на два сундука, полных золота. Их она получила за мою победу.

— Нет, блин! — я повернулся к ней почти гневно. — Выпусти меня биться на глазах Леонов! Это всё, что мне нужно. У меня план, а он… рушится. Если уйду сейчас, то никак не докажу им свою личность. Бумаг у меня-то при себе нет. Но ошейник лучше бы снять. Обещаю,

до моего возвращения к Леонам, я тебя не убью.

— А после? — вдруг тихо спросила госпожа, побледнев. — Ты зря сейчас так говоришь. Я всё ещё могу убить тебя прямо тут. Небольшое заклинание — и ты труп.

— Не можешь, — я растянул губы в мерзкой ухмылке. — Это называется блеф, Колетт. Все уже меня заметили — это раз. А два — какой там у тебя лвл? Семидесятый. У меня после битвы, давай-ка посмотрим, ой, 1129. У меня столько хп, что, пока ты будешь меня пытаться убивать, я легче тебя голыми руками придушу. Не страшно со мной в одной повозке сидеть?

Повисла пауза. Колетт лихорадочно думала, а потом медленно повернула ко мне голову.

— Давай ещё сделку. Скажи, что мне сделать, чтобы сохранить жизнь и в будущем.

— Вот этот разговор мне уже больше нравится! — усмехнулся я, засовывая в рот дольку апельсина.

Глава 18

Я по-настоящему мог собой гордиться. Правда, я сделал так много, как даже не мечтал сделать.

Но было ещё кое-что, что я должен был сделать перед битвой. С Колетт договориться оказалось ещё проще, чем убить. О, я всё равно испытал истинное наслаждение, использовав эту шлюшку. Нехорошо убивать детей и женщин, так что я поступил по чести. Ну и выиграл от этого куда больше, чем мог мечтать.

Дальше всё зависело от моего красноречия и удачи. Но я знал, что всё это будет на моей стороне. На стороне победителя.

Я шёл уже через пару дней к баракам, без ошейника, твёрдым шагом. Я знал, что все эти рабы смотрят на меня с благоговением, помня ту битву. Я спас сорок жизней, я избавился от ошейника и рабства, я стал их героем. И я знал, что, когда приду к ним, то они не останутся слепы к предложению, которое повергло в шок Колетт.

Ещё пару шагов, и я вырулил из-за столовки. Со мной здоровались, отрываясь от дел, счастливо улыбаясь на ответное приветствие. Я молчать не спешил.

— Давайте соберёмся на тренировочном поле. Есть разговор.

Так я пускал молву для всех, зная, что сегодня нет охраны, что стража только снаружи, глуха к разговорам внутри. Их госпожа согласилась на мои условия, так что я исполнял свою часть. А когда все наконец собрались — сотни, нет, пожалуй, даже тысячи рабов, — я вышел перед ними в центр.

— Прошу, садитесь, вы и так достаточно устали, — я прошёлся вдоль первых рядов, видя поддерживающие взгляды Рина и Лекса — моих новых лучших друзей, первыми поддержавших мою затею. — Знаю, это последнее, что вы готовы услышать от меня, бывшего раба, но я расскажу историю. С неё родится предложение.

Я выдержал паузу, собираясь с мыслями и привыкая к такому всепожирающему вниманию.

— Несколько недель назад я выбежал из дома без бумаг, чтобы спасти от смерти старушку. Ровно через десять минут меня самого забрали в рабство, — я увидел в глазах рабов понимание. Они тоже через это прошли. — Я не был рабом. Я был лекарем. Мирным человеком, служащим народу. Я держал лечебницу, куда мог прийти каждый — зверолюд, демон, эльф. Бедняк и богач. Преступник и король. Я исцелял, лечил, не совершая зла. Так неужели я заслужил сидеть на цепи и умирать на поле не своей битвы? Нет. А вы?