Как братьев превращают в лягушек
Шрифт:
Ну и на том спасибо.
Но Тинка и Лисси были очень взволнованы. Уроки заканчивались в полпервого, и начинались выходные. А это значило, что полдня, потом целый день, две ночи и еще кусочек утра они проведут в своем доме. Они едва сдерживали нетерпение.
После школы
Совсем недавно семейство Клювелей в составе мамы Грит и детей — Тинки, Стэна и Торстена — ютилось в тесной квартирке, семейство Тедимайеров — «кормящий» папа Борис, его дочь Лисси и сыновья Дэвид и Фрэнк — занимало не очень просторный дом.
Много лет назад отец Тинки оставил семью и с тех пор ни разу не навестил своих детей. Мать Лисси умерла четыре года назад.
Судьбе было угодно, чтобы Борис и Грит встретились, полюбили друг друга и решили поселиться вместе в большом доме, а летом сыграть свадьбу.
Сначала Лисси и Тинка, будущие сводные сестры, были злейшими врагами и не упускали возможности отравить друг другу жизнь.
Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день они не отправились в дом № 77 по Кристальному переулку. Этого требовал проект, который придумала госпожа Райнгард и который заключался в том, чтобы школьники расспрашивали пожилых людей об их прошлом.
Разделяясь на команды, ребята тянули жребий, и Лисси с Тинкой вытянули одно и то же имя — Эмма Шикетанц.
Дом № 77 по Кристальному переулку и примыкавший к нему большой сад были окружены дощатым забором, который выглядел так, будто мастер, обтесывавший доски, был изрядно пьян. Однако наблюдательный прохожий в неровных и кривых планках различал силуэты кошек. И все бы ничего, но деревянные кошки умели
фыркать, шипеть, а при необходимости и царапаться.
Без лишних слов госпожа Шикетанц заявила девочкам, что она самая настоящая колдунья, что Тинка и Лисси — отличная команда и что у нее имеются кое-какие планы на их счет.
Некоторое время спустя каждая из них получила письмо от адвоката, доктора Хютера. Он пригласил обеих девочек в свою контору и сообщил, что госпожа Шикетанц навсегда покинула город, оставив кое-какие распоряжения относительно своего дома. Она решила подарить его Тинке и Лисси, но только в том случае, если они найдут ключ Фолфония и принесут его адвокату.
Ради таинственного ключа Лисси и Тинке пришлось заключить мир. Хотя Фолфония и представлял собой всего лишь невидимую половую щетку для подметания мусора, они его разыскали. А захватывающая история упорных поисков показала девочкам, что вдвоем они очень сильны.
В свою очередь, адвокат вручил им их собственный ключ и торжественно объявил, что теперь они приняты в Клуб колдуний. Новый ключ, тоже невидимый, на ощупь оказался вантузом — палкой с резиновым раструбом для чистки засорившихся
Кроме того, девочки получили грамоту с настоящей печатью, подтверждавшую, что они — владелицы дома № 77 по Кристальному переулку.
До этого дня Тинка и Лисси наотрез отказывались въезжать в общий дом, который выбрали мама Грит и папа Борис. На то было много причин, но главная заключалась в том, что им, в отличие от мальчишек, отвели одну комнату на двоих.
Девочки, к тому времени уже переставшие враждовать, пустились на маленькую хитрость и предложили роди телям соглашение: они переедут в общую комнату, если им позволят три дня в неделю жить в своем доме без опеки и вмешательства взрослых. И разумеется, без нежелательных визитов братьев.
Господин Тедимайер и госпожа Клювель, подумав, разрешили дочерям проводить в доме № 77 время с пятницы (после уроков) до воскресного утра.
Сегодняшняя пятница была большим днем — начинался первый самостоятельный уик-энд в доме госпожи Шикетанц.
Черт, у нас же нет ключа! — воскликнула Тинка, когда они подошли к садовым воротам.
Он нам не понадобится, — напомнила ей Лисси.
На табличке, висевшей рядом с почтовым ящиком, было написано:
Звонить не требуется!
Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!
А сверху девочки прибили фанерный щиток, на котором во время урока труда с помощью раскаленного стержня они выжгли крупными буквами:
МАЛЬЧИШКАМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
Итак, они стояли перед садовыми воротами и «кошачьим» забором. За ним под порывами ветра раскачивались густые кроны деревьев.
Тинка опасливо оглянулась — нет ли кого поблизости, кто мог бы их услышать, и, наклонившись к садовым воротам и понизив голос, сказала: «Привет, а вот и мы».
Медленно, со скрипом, будто кто-то хриплым, дребезжащим голосом напевал песню «Ну давай заходи», ворота отворились, и девочки оказались на узкой дорожке, усыпанной галькой, между которой буйно разрослись сорняки. Над головами Тинки и Лисси нависали сучья мощных деревьев.
Раздался шорох, из-под куста выскочило какое-то животное и вонзило когти в Лиссины джинсы.
— Казимир, прекрати! — Сердито сказала девочка и, не сдержавшись, рассмеялась,
Тинка отошла в сторону.
Казимиром звали кота. Он мяукал, мурлыкал и пил разведенное молоко, как и полагается настоящему коту, а еще ему нравилось, когда его ласкали и гладили. Вот только это был не совсем обычный кот, а кот-невидимка...