Как был покорен Запад
Шрифт:
Освободив руку, она отбросила с лица мокрые волосы. Впереди мелькнул крохотный пляжик, на нем лежало что-то темное и неподвижное. У нее от страха сжалось горло, она принялась грести одной рукой и ногами, чтобы подогнать бревно поближе к берегу.
Когда ноги коснулись дна, она бросила бревно, выпрямилась и побрела на берег, с шумом разгребая воду.
При этих звуках темное тело вздрогнуло, поднялась голова. Это был Сэм… живой!
Она опустилась на колени рядом с братом, он с трудом сел. Передернулся всем телом и начал судорожно
— Как ты, Сэм? Тебя не побило?
Он покачал головой.
— Я в порядке.
Она повернула голову, оглядываясь вокруг и опасаясь того, что может увидеть. Что-то — может быть, бревно, отсюда не разглядеть — застряло в прибрежных кустах. Больше ничего она не разглядела. Время было уже позднее, небо затянуто тяжелыми облаками.
— Как ты думаешь, они выплыли? Лил… ты видела Лил?
— Она, должно быть, на несколько миль выше по течению. — Ветер был холодный, она дрожала. — Сэм, нам нужен огонь.
Помогая друг другу, они добрались до деревьев. Ева собрала обломанные ветки и мусор, оставшийся после весеннего половодья. Потом под высоким деревом сложила хворост для костра. Отодрала с дерева кусок коры, отделила сухую внутреннюю часть и измельчила ее; и еще она нашла на стволе повыше немного сухого мха — его можно было использовать вместо трута.
Сэм с помощью кремня и кресала сумел после нескольких попыток добыть хорошую искру; мох задымился, Сэм принялся раздувать его, и наконец появился маленький огонек. Он осторожно подкладывал кусочки измельченной коры, потом маленькие веточки, пока наконец пламя не разгорелось.
К этому времени они оба уже тряслись от холода. Ветер все усиливался и пронизывал мокрую одежду насквозь. Они принялись строить из веток навес, хоть какую-то защиту от ветра на ночь.
Сэм воткнул поглубже в мокрую землю ветку-рогульку, потом нашел длинную ветку, один конец уложил на рогульку, второй — в развилку дерева. А после начал косо втыкать в землю другие ветки, опирая их на эту поперечину. Так получилась основа для навеса. Затем они торопливо наломали веток потоньше, заплели и закрыли ими основу. Когда навес был готов, они соорудили по другую сторону костра стеночку-отражатель, которая будет отбрасывать тепло в сторону навеса. И наконец сняли с себя верхнюю одежду и развесили вокруг костра на просушку, а сами прижались друг к другу, чтобы сберечь тепло.
Близился вечер. Дождь продолжался, но тяжелый ливень сменился мелкой моросью, которая, похоже, затянется на всю ночь. Время от времени Сэм поднимался и приносил еще веток, чтобы сделать навес поплотнее, или собирал сучья для костра.
Еве было страшно смотреть на брата. Лицо у него осунулось и посерело, рана снова начала кровоточить.
— Сэм? Как ты себя чувствуешь?
Он ответил не сразу:
— Нормально… просто страшно устал.
И повалился на мокрую землю возле нее.
— Ева… как ты думаешь, что случилось? С ними, я имею в виду…
— Не могу об этом думать… Я видела, как папа. держал маму… она ведь так и не научилась плавать.
— Она боялась воды…
С реки тянул холодный ветер. Пламя отчаянно плясало на сильном ветру, время от времени дождевые капли падали в костер и шипели. Навес плохо укрывал от ветра и дождя, но они могли, поддерживая небольшой огонь, держаться поближе к костру. Сэм в очередной раз побрел в лес и притащил поваленное деревце. Ветки с него он обломал и бросил в кучу дров.
Ева боялась подумать о Лилит и Зике. Лилит плавала отлично, лучше любого из них, даже лучше Сэма, но Зик был слабенький… по крайней мере, с виду. После его детской болезни мама вколотила себе в голову, что он слабый, хотя мальчик, пожалуй, всегда стремился быть на воздухе и двигаться…
Больше они не разговаривали, просто сидели у маленького огня, прижимаясь друг к другу, мокрые, промерзшие, жалкие, и поднимались с места, только чтобы подбросить дров. Ева старалась скрыть от Сэма свой страх. Ему надо отдохнуть, он совершенно обессилел… Но что с отцом и матерью? Где они?
Ветер усилился… еще не совсем стемнело. На востоке в мрачных облаках появился разрыв. Дождь кончился, но с деревьев еще срывались большие тяжелые капли, а иногда резкий порыв ветра стряхивал с листьев настоящий душ.
Ее одежда высохла, насколько это было возможно. Ева оделась и пошла вдоль берега. Она пробиралась в ту сторону, где заметила что-то темное, запутавшееся в кустах. Вечерняя темнота скрыла все вокруг, она ничего не различала…
Наконец она нашла этот предмет — это оказался тюк с одеждой, вынесенный водой на берег. Одежда не промокла, потому что была завернута в просмоленную парусину. Еще она нашла деревянное ведро и чайник — каким чудом чайник не затонул?..
И вдруг до нее донесся крик — и из лесу выбежал Зик, а за ним Лилит. Они бросились друг другу в объятия, крепко прижимаясь одна к другой, молча, без слов. Первым заговорил Зик:
— Где мама? С ней все в порядке? А папа?
— Там у костра Сэм, — сказала Ева — и больше она ничего не могла сказать. Лилит все еще была мокрая до нитки.
— Когда я выбралась на берег, — сказала она, — я поняла, что единственное, что можно делать — это идти вниз по течению и надеяться на встречу с вами.
— Ты не видела, что случилось?
— Зик мне рассказал. Я шла все время, как на берег выплыла… это было чуть позже полудня. — Она присела поближе к огню. — А Зика я встретила в полумиле отсюда.
— Сэм боится, что они не выплыли, — сказала Ева. — Мама не умеет плавать… а папа, конечно, пытался ее спасти. Он бы ее ни за что не бросил.
Сквозь разрывы в облаках начали проглядывать звезды. Они собрали веток побольше, чтобы расширить навес… Зик и Лилит сумели выплыть… так, может, и папа с мамой тоже?..