Как быть двумя
Шрифт:
Женщина взяла меня за руку: она стала снимать с меня куртку: хотела взять и мою сумку, но там лежали принадлежности для рисования, и я вцепилась в нее, не успев вынять руку из одного рукава.
Она припала губами к моему уху.
Не бойся, паренек. И знаешь что — не обижай нас, твои карманы и кошелек останутся в целости — кроме той цены, которой мы стоим, или того, что ты добавишь к ней от щедрот. Даю тебе в этом слово, здесь нет воров, мы все здесь честные и порядочные.
Нет, нет, проговорила я, это не то, я… я не хотел… но, произнося свои слова мне на ухо, женщина уже чуть
Я держалась за сумку, а другой рукой нащупывала ручку двери, но та мне никак не давалась: теперь женщина тащила меня за лямку сумки к кровати, а я тащила сумку в другую сторону — к двери.
Какая у тебя нежная кожа, сказала она. И никаких признаков бороды (она провела по моей щеке тыльной стороной руки), ну иди уже сюда, тебе незачем волноваться, даже по поводу платы, потому что твой друг, с которым ты пришел, записал все на себя.
Она села на кровать, по-прежнему не выпуская из рук мою сумку: она улыбнулась мне и пару раз игриво подергала за лямку: я вежливо держалась на расстоянии, которое было ограничено длиной лямки.
Она вздохнула: она отпустила лямку: она посмотрела в сторону двери: а обнаружив, что я не рвусь в ту сторону, улыбнулась мне совсем иначе.
В первый раз? спросила она, расстегивая платье. Я позабочусь. Обещаю. Не бойся. Смотри — это тебе.
Теперь она поддерживала ладонью свою обнаженную грудь.
Я тебе не нравлюсь? спросила она.
Я пожала плечами.
Она спрятала грудь обратно: снова вздохнула.
Иисус, Мария и Иосиф — как же я устала! сказала она. Ну, ладно. Сейчас уйду. Попробуем иначе. Найдем тебе другую девушку. Можете пользоваться моей комнатой. Она здесь самая лучшая. Ну, а что тебе нравится, скажи? Светлые волосы? Моложе, чем я?
Мне не нужна другая девушка, сказала я.
На ее лице отразилось удовольствие.
Значит, хочешь меня? спросила она.
Во всяком случае, не таким способом, сказала я.
Тебе лучше с мужчиной? спросила она.
Я покачала головой.
Ну так кто тебе нужен, с кем ты хочешь трахнуться? спросила она.
Я не хочу, сказала я.
Ты хочешь не трахаться? спросила она. Хочешь что-то другое? Что-то особенное? Чтобы здесь был твой друг и тоже с девушкой? Хочешь смотреть? Хочешь двух девушек? Чтоб была боль? Моча? Монашка? Поп? Кнут? Чтобы тебя связали? Епископ? Мы все это можем, у нас есть, можно сказать, все.
Я опустилась на скамеечку в ногах кровати: я открыла сумку, достала бумагу и доску.
А, поняла она. Так вот ты кто. Как же я сразу не догадалась.
Пламя свечей, горевших в покое, колебалось: светлее всего было над кроватью, где теперь лежала она, ее красивое, слегка заостренное лицо темнело на простынях, — курносый нос, изящный подбородок: старше меня лет на десять, а может, и на все двадцать: годы любовных утех утомили, опустошили ее глаза, я видела в них руины: и эта сумрачная печаль оставляла ее
Я передвинула свечу, потом другую.
Как ты на меня смотришь! сказала она.
У меня на уме слово «красивая», отозвалась я.
Ну, а я то же самое думаю про тебя — «красивый», сказала она, и поверь мне — иметь такие мысли — не моя работа. Хотя довольно часто моя работа заключается в том, чтобы изображать, что я так думаю.
И слово «прекрасная», добавила я. А еще — «ужасающе прекрасная».
Она негромко рассмеялась, как бы одной половиной рта.
О, ты само совершенство, проговорила она. Ну же, давай, неужели ты не хочешь? Я бы хотела. Ты мне нравишься. И я тебе понравлюсь. Я милая. Я буду с тобой милой. Буду нежной. Я сильная. Я все тебе покажу. Я здесь самая лучшая, знаешь ли. За меня платят вдвое дороже, чем за остальных. И я стою этой платы. Именно поэтому твой друг выбрал меня. В подарок тебе. Я — подарок. Я — та, что стоит дороже всех в этом доме, я умею больше всех остальных — и на эту ночь я твоя.
Ложись, сказала я.
Хорошо, сказала она. Вот так? Да? Мне это снять? Завязки рукавов, распущенные, легли на ее живот.
Не шевелись, сказала я, потому что ее груди без одежды не имели идеальной округлости.
Так? спросила она.
Расслабься, сказала я. Не шевелись. Сможешь, чтобы и то, и другое одновременно?
Я уже сказала, что могу все, проговорила она. Глаза открыть или закрыть?
Как тебе угодно, сказала я.
Она удивилась, а потом улыбнулась.
Спасибо, произнесла она.
И закрыла глаза.
Когда я закончила, она уже крепко спала: ну и я тоже легла и уснула в кровати у ее ног, а когда проснулась, рассвет уже протискивался в щель между занавесками на окне.
Я слегка потрясла ее за плечо.
Она открыла глаза: встревожилась: бросилась искать что-то под подушками, за кроватью. То, что она искала, оказалось на месте: она с облегчением вздохнула, снова легла: огляделась и в недоумении уставилась на меня: потом вспомнила.
Я заснула? спросила она.
Ты устала, сказала я.
О, мы все тут в конце недели устаем, сказала она. Тебе хорошо спалось? спросила я.
Моя вежливость ее смутила: потом она рассмеялась и сказала: Да! Словно сама мысль о сне показалась ей чудесной и удивительной.
Я села на край кровати и спросила, как ее зовут.
Джиневрой, ответила она. Как ту королеву в сказке, слышала ее? Жена короля. Какие у тебя руки красивые, синьор…
Франческо, сказала я.
Я протянула ей лист бумаги: она зевнула, бросив лишь беглый взгляд на рисунок.
Ты у меня не первый такой, сказала она. Меня и раньше рисовали. Но такие, как ты… ну… Ты и сам довольно необычный. Такие, как ты любят рисовать больше, чем одного человека, разве нет? Людей в движении… Ой!
Она тоже села: она поднесла рисунок к полосе утреннего света, проникшей в покой.
Ой, снова сказала она. Но ты сделал меня такой… И при этом все равно… Ну… Очень…
Потом она спросила: можно я оставлю ее себе? Для себя, можно?
При одном условии, молвила я.