Как далеко зайдёт эксперимент?
Шрифт:
– Три! – дали команду оба учёных и галька разом оказалась на исходных позициях.
После успешной операции по внедрению камней в тыл зверя, мужчины мигом заняли места с наилучшим обзором. Существо, до этого момента безразлично сидевшее на облюбленной части вольера, вдруг резко повернуло голову в сторону горячего предмета. В глазах замерцали серые узоры. После скорых раздумий хищник одним шустрым
«Да… такие результаты заслуживают тщательных раздумий», – нараспев пролепетал явно озадаченный Пал Саныч. Сан Палыч же в ответ начал наматывать на указательный палец один из локонов своей шевелюры и на глубоком выдохе добавил: «Предлагаю проследовать на обсуждение сразу в ночевальню. На сегодня хватит».
Глава 10
После просмотра видео и бурной беседы все потихоньку начали расходиться по своим делам. Обмусоливать тысячи раз одни и те же факты, конечно, интересно, но работа не дремлет. Первыми из компьютерной чуть ли не под ручку вышли Юлия Игоревна и Анастасия Петровна, громко дискутирующие на тему, в которой они наконец сошлись: «Если вирусы, бактерии, грибы и паразиты способны менять поведение существ, а любое существо не может не соприкасаться с ними, что же тогда принимать за нормальное поведение? Ведь и полностью стерильные условия не нормальны». За последние месяцы это был их первый такой теплый разговор по биологическим душам. За дамами из комнаты вот-вот хотел было последовать Дима, но его остановили. Лев Игнатьевич и Филипп Варламович, шустро обогнав аспиранта с двух сторон, стеной встали в дверной проем, словно они не кандидаты наук, а вышибалы в сомнительном клубе.
– Что-то не так? – опешив, спросил молодой учёный.
– Да не волнуйся. Всё так, всё так, – хитро промурлыкал Сорокин. – Дельце тут для тебя одно есть. Скажи, что ты делаешь сегодня вечером?
– Ну… я… это… собирался соскоб кожи смотреть, если Анастасия Петровна, конечно, до него допустит. А то она в последние часы особо гиперактивная.
– Понимаем, понимаем.
– А что за дело?
– Вот ты сначала дай ответ, а потом мы сможем тебя и в него посвятить, – продолжал гнуть линию Филипп Варламович.
– Думаю, пять-десять минут у меня для вас найдется.
– Отлично! Поможешь нам взять кровь у зверя? – быстро протараторил Комаров, будто стараясь чтобы его услышали и не услышали одновременно.
– Что?! – громко удивился Дима. – Да вы видели его зубы? А шипы? Как вы хотите, чтобы я помог?
– Взял кровь! – хором ответили учёные.
– Я когда его шерсть сбривал, он был недоволен, а при уколе вообще что угодно может произойти.
– Дима, ты ведь понимаешь, что кровь – очень важный материал для исследования. Подумай, сколько всего мы сможем узнать благодаря твоей помощи. Тебе ведь и самому интересно, что там у него внутри, – начал уговоры Лев Игнатьевич.
– Допустим, но не могу же я так на стороне работать на вас. У меня проекты с Анастасией Петровной, она явно этому не обрадуется.
– Дима, ты сам вправе решать с кем тебе работать и на каких условиях, – драматичная пауза. – Анастасия Петровна об этом не узнает! Зверь, всё равно, в твоей комнате. Нам будет достаточно хотя бы одного заполненного капилляра. Без тебя вообще никак: Льва Игнатьевича это существо чуть не убило, а я вообще энтомолог и в жизни крови не брал. Тут нужна твердая уверенная рука, как у тебя. Выручишь? – давил на эго молодого специалиста Филипп Варламович.
– Хорошо. У моей комнаты в 16:10, попробую улизнуть от Анастасии Петровны, – сдался Дима.
– Мы очень рассчитываем на тебя, – в след удаляющемуся по длинному коридору аспиранту, произнес Лев.
После того как все насущные вопросы были утрясены, Лев Игнатьевич смог заняться своими непосредственными дежурными обязанностями, о которых он, по правде говоря, позабыл во всей этой суматохе. Максимум, на что его хватило, так это на прошедший обед. Если бы учёный и это упустил, биостанция скорее съела бы его, чем простила такую ошибку.
Конец ознакомительного фрагмента.