Как дела, пятый «А?»

Моё трёхкратное родительство – счастье, позволившее тесно соприкоснуться с миром детей. Счастье слушать, наблюдать, сочувствовать, направлять, неустанно поражаться ребячьей находчивости и многочисленным «открытиям», сделанным на пути взросления. Ощущение могучей сопричастности к детству и привело к появлению на свет этой книги.

Благодарю:

Михаила Чиркова, Ольгу Юрлову, Романа Щипана, а также мою семью за содействие и дружескую поддержку

Писать для детей – нужен особый дар. Чтобы

интересно, чтобы захватывающе – это можно, но так, чтобы ещё и поучительно и при этом не скучно – вот здесь-то и находится одна из главных составляющих настоящей детской прозы.

Ангелине Романовой удаётся пройти по тонкому льду, создать интересный, движущийся мир подростков без пошлости и агрессии, без скучной морали, добрый и с крепким мировоззренческим стержнем. Показать мир городских школьников таким, каков он на самом деле. В этом нисколько не сомневаешься, когда страницу за страницей поглощаешь истории, написанные от лица Женьки Шишкина. Автор успешно вживается в образ двенадцатилетнего мальчишки, правдиво и уверенно действуя в предлагаемых обстоятельствах подросткового бытия.

Обычные рядовые истории, которые, так или иначе, со многими происходили в жизни, рассказываются доступным, занимательным литературным языком. Отличительной чертой стиля автора является юмор – истории нельзя читать без улыбки.

Рассказы будут интересны не только подросткам, но и взрослым.

Ольга Юрлова,

Председатель Кировского областного отделения

Общероссийской общественной организации

«Союз писателей России»

Привет всем! Давайте познакомимся – меня Женей зовут. Можно Женькой или Жекой – нормально отзываюсь. А вот на «Шишку» – ни за что! Хотя моя фамилия – Шишкин. Но Шишкин – это солидно, почти как Пушкин! А «Шишка» – дурацкая кличка. Вот у меня в спортивном лагере прозвище было – это да! Король – мощно и уважительно. Это из-за танцев – все говорят, что получается неплохо.

Мне – одиннадцать, перешёл в пятый класс. Сейчас лето, каникулы, всё вроде ура-ура, но бывают и огорчения. Они часто с дождливой погодой совпадают – тогда я что угодно согласен делать, но только не читать. Уж такой родился – нечитательный; думаю, в папу – он признает книжки только со схемами. «Наследственность – штука серьёзная, с ней не считаться нельзя», – так мама говорит. Она, наоборот, это дело – книжки читать – страстно обожает и мечтает во мне такой же спрятанный ген отрыть и «нечитательность» в «читательность» переделать. Хм, это не по математике минус на плюс поменять! Поэтому хитрю и всячески отлыниваю.

Я футбол люблю! Футбо-о-ол! Все слышали? Мой дедушка футболистом был. Хотя его ни разу в жизни не видел, но коллекцию генов он мне завещал – будь здоров! Теперь ими горжусь и ношу, как букет на первое сентября, потому что лучше всех друзей «в девятку» забиваю и всех игроков из ведущих мировых клубов знаю: слежу-запоминаю, кто в какую команду перешёл. Это всё благодаря тому, что наклейки собираю, покупаю журналы «Футбол» и ещё спортивные новости смотрю. Про матчи можно не говорить – само собой разумеется. Однажды в телевизионной настройке заблудился, найти не смог, где на другой язык переключается. Так и просмотрел всю игру с комментариями по-итальянски – и почти всё понял, что говорили. Брат с сестрой ко мне несколько

раз заглядывали – фыркали да хихикали. А мама как услышала иностранную речь – вошла и села рядом. Смотреть. Вот что значит – дедушкины гены!

Во мне ещё и учительские гены сидят – в маминой родне много педагогов. Но сам пока такие способности никак не проявил – мама мне с уроками помогает. Хотя у неё каждый раз усидчивости не хватает и терпения, как и у меня. Только начнет мне задачу объяснять – на кухне обязательно что-нибудь зашипит! Мама сразу убегает спасать суп или котлеты. Папа тоже всегда за будущий ужин беспокоится и по несколько раз в мою комнату заглядывает, когда мы уроками чересчур увлечёмся. Недавно выход из положения нашёл, два таймера сделал: один – первое блюдо караулить, другой – второе. Только мама всё равно их заводить забывает, но почему-то ругается, когда я рассеянностью страдать начинаю.

Мама объясняет уроки быстро. Мы с ней учебник риторики за три дня прошли; повезло ещё, что только первую часть. Вторую мама потеряла, а потом, когда нашла, – ей эта риторика уже надоела. Вот если бы она была учительницей в нашем классе, мы бы за один год все предметы прошли, которые в школе изучают. Потом бы маме их преподавать наскучило, потому что мне учёба тоже быстро надоедает. Хотя, в отличие от родных, я объясняю друзьям уроки медленно, чтобы как следует самому разобраться. Это, я слышал, в педагогике самое главное.

Сейчас важно, как говорят родители, развивать способности. Я и стараюсь: на футбол хожу и на акробатику, а раньше ушу занимался. Но мама мечтает, чтобы я ещё записался в танцевальный ансамбль, хор, театральную студию, кружок лепки и судомодельный. Потому что, как думают родители, у меня в этих направлениях большие потенциальные способности. Я бы не против – только при условии, чтобы в школу не ходить. Тогда бы целыми днями конструировал, музыку записывал, новые танцы и спортивные композиции придумывал, а то учёба слишком много времени отнимает.

Папа сильно переживает, что его самый важный ген никто из детей не унаследовал. Теперь он эту способность мне искусственным путём привить старается, как культурную ветку к дикой яблоне – только что-то плохо приживается. Ген этот – аккуратность. У папы всё по полочкам разложено: и вещи, и инструменты – и даже мысли в голове. У меня же всё наоборот: то никак не доходит, то вдруг такая идея протуберанцем выскочит – все ахают! А то, что мои вещи всегда не на месте лежат – так это временно. Просто они никак между собой договориться не могут, где им лучше. А я им не мешаю, только нервничаю, когда они со мной в прятки играют. Это объяснимо – рассеянностью я в своего дядю пошёл. Мама рассказывала, что он в детстве по часу мог в одной штанине проходить, если никуда идти не надо было. А неаккуратность у меня – от старшего брата, который клянётся свои вещи по местам разложить сразу, как закончит ремонт квартиры, а так как на строителя ещё только учится, то всё откладывается на неопределённое время.

Ещё я петь люблю – тоже наследственное. Мой прадедушка с войны рояль привёз, розового цвета – ни у кого такого не было. Все на бывшего солдата как на ненормального смотрели. Тогда жили бедно, а он все равно свою мечту осуществил и трёх дочерей музыке выучил.

Одно всех смущает – пою как-то странно. Про себя у меня хорошо получается, красиво, а как запою вслух – и голос писклявый, и мелодия не слушается. Нет, никто мне на ухо не наступал, просто музыкальный слух особенный – внутренний, очень стеснительный.