Как дети добиваются успеха
Шрифт:
Вылизывание и уход за крысенком в самые ранние дни его жизни влияют на способ, каким определенные химические вещества прикрепляются к определенным последовательностям в ДНК крысенка; этот процесс носит название метилирования. Используя технологию секвенирования генов [5] , команда Мини сумела установить, какая именно часть генома крысенка «включается» благодаря вылизыванию и уходу. Он выяснил, что это именно тот сегмент, который контролирует способ, каким крысиный гипоталамус перерабатывает стрессовые гормоны во взрослой жизни.
5
Секвенирование
Уже одно это открытие произвело сенсацию в мире неврологии. Оно показало, что, по крайней мере у крыс, тонкие моменты родительского поведения оказывали предсказуемое и долгосрочное воздействие, связанное с ДНК, которое действительно возможно проследить и наблюдать.
За пределы мира грызунов это открытие вывел следующий эксперимент, который провела команда Мини, используя мозговые ткани жертв самоубийства: некоторые ткани были взяты у самоубийц, которые подвергались дурному обращению и насилию в детстве, а другие – у самоубийц, у которых не было такого опыта.
Исследователи рассекали мозговые ткани и исследовали фрагменты ДНК, связанные со стрессовой реакцией в гиппокампе. Они обнаружили, что самоубийцы, подвергавшиеся в детстве дурному обращению и насилию, испытывали эффекты метилирования как раз в том же сегменте ДНК, что и крысы с высоким индексом ВУ, хотя насилие оказывало противоположный эффект: насилие отключало здоровую функцию стрессовой реакции, которую вылизывание и уход включали у маленьких крысят.
Исследование самоубийц определенно задает интригу, но самого по себе его недостаточно, чтобы представить убедительные доказательства воздействия воспитания на стрессовые функции у человека. Но начинают появляться и более убедительные доказательства – благодаря некоторым инновационным исследованиям, опирающимся на эксперименты Мини.
Клэнси Блэр, исследователь психологии в Нью-Йоркском университете, проводит масштабный эксперимент, в котором отслеживает почти с самого рождения группу более чем в 1200 младенцев.
Когда же матери всеми силами проявляют отзывчивость, воздействие средовых факторов на детей практически исчезает.
Примерно каждый год, начиная с того момента, когда младенцам было всего семь месяцев от роду, Блэр измерял, каким образом уровень кортизола достигал у них пиковых значений в ответ на стрессовые ситуации. Это простой способ оценить, насколько хорошо ребенок справляется со стрессом, своего рода индекс аллостатической нагрузки.
Блэр выяснил, что средовые риски, такие как ссоры в семье, хаос и избыток людей в окружении, действительно оказывают значительное влияние на уровень кортизола у детей – но только тогда, когда их матери ведут себя невнимательно или неотзывчиво. Когда же матери всеми силами проявляют отзывчивость, воздействие этих средовых факторов на детей практически исчезает.
Если мама была особенно внимательна к эмоциональному состоянию ребенка, вся гадость, с которой он сталкивается в жизни, практически не оказывает воздействия на его организм.
Иными словами, «высококачественное» материнство может служить мощным буфером между ребенком
Гэри Эванс, ученый из Корнельского университета, который тестировал способность детей штата Нью-Йорк играть в «Саймона» на протяжении почти двух десятилетий, провел эксперимент, похожий на опыт Блэра, хотя его испытуемые учились в средней школе.
Он собрал три различных типа данных на каждого ребенка: баллы кумулятивного риска, которые принимают в расчет все – от средового уровня шума в доме ребенка до результатов вопросника по поводу трений в семье; измерения аллостатической нагрузки, которые включали значения кровяного давления, уровень гормонов стресса в моче и индекс массы тела; и оценку материнской отзывчивости, которая объединяла ответы детей на серию вопросов об их матерях с наблюдениями исследователя за матерью и ребенком, которые вместе играли в игры.
Открытия Эванса в основном оправдали ожидания: чем выше уровень средового риска, тем выше уровень аллостатической нагрузки – за исключением тех случаев, когда мать ребенка была особенно отзывчива по отношению к своему чаду. В последнем случае эффект всех этих средовых рисковых факторов, от перенаселенности до нищеты и семейных ссор, практически сводился к нулю. Иными словами, если мама была особенно внимательна к эмоциональному состоянию ребенка, вся гадость, с которой он сталкивается в жизни, практически не оказывает воздействия на его аллостатическую нагрузку.
Рассматривая воздействие воспитания на детей, мы склонны думать, что бросающиеся в глаза эффекты будут возникать либо на одном, либо на другом конце спектра качества воспитания.
Ребенок, который подвергается физическому насилию, будет справляться с жизнью гораздо хуже, думаем мы, чем ребенок, которого просто игнорируют или не поддерживают. А ребенок супермамы, который получает целую кучу дополнительных учебных занятий и личной поддержки, будет справляться куда лучше, чем среднестатистический «хорошо любимый» ребенок. Но исследования Блэра и Эванса позволяют предполагать, что обычное хорошее родительское воспитание – то есть умение поддерживать и быть внимательным во время совместных игр – способно в корне изменить перспективы ребенка на будущее.
Психологи считают, что самая близкая параллель к вылизыванию и уходу у людей описывается в феномене, который называют привязанностью. Теория привязанности была разработана в 1950–1960-е годы британским психоаналитиком по имени Джон Боулби и исследовательницей из университета Торонто по имени Мэри Эйнсворт.
В то время в сфере развития ребенка доминировали взгляды бихевиористов, которые считали, что дети развиваются механически, приспосабливая свое поведение в соответствии с позитивными и негативными подкреплениями, которые они ощущают. Эмоциональная жизнь ребенка не слишком глубока, полагали бихевиористы; столь явная тяга младенца к матери – не что иное, как индикатор его биологических потребностей в питании и физическом комфорте. Преобладающим советом родителям в 1950-х, основанным на бихевиористской теории, было «не баловать малышей, подхватывая их на руки или иным способом утешая в тот момент, когда они плачут».