Как достать босса?
Шрифт:
— А ты, мужик, помолчи, я ведь тоже могу характер показать, — продолжает играть ножичком, я же не спешу уложить его лицом в пыль и снизить его пошатнувшуюся самооценку еще больше.
— Так, стоп, Саш, иди в дом.
Что я слышу?! Она впервые в жизни меня назвала по имени. И что же стало тому причиной? Естественно не проявление нежности, нет, это наигранность и попытка поскорее притушить намечающийся скандал. Умная женщина, не хочет стравливать двоих балбесов. Оля хватает меня за запястье и сильно сжимает, без слов,
— Без тебя никуда не пойду, — отвечаю спокойно и поднимаю лейку, — к тому же, кто меня от зверя спасет? — Подмигиваю девушке, которая едва сдерживается, что бы не ответить мне с прежней дерзостью.
— Охранник что надо, Олька. — Хрипит ее бывший, скривив губы в презрительной улыбке. — Хорошо ему даешь, что так мазу тянет за тебя?
В этот раз я действовал без раздумий. Мой кулак встретился с его подобием пресса за секунду.
— Еще раз из твоего грязного рта вылетит хотя бы одно непристойное слово, голову оторву, понял?
Я не даю возможности разогнуться мужику до тех пор, пока он хрипло не простонал:
— Отпусти, я все понял.
Отталкиваю неприятного типа и чувствую, что мне срочно нужно вымыть руки. Кручу головой по сторонам: полно зевак собралось. И в этот момент из калитки выбегает Ирина Анатольевна, за ней Зверь, только в этот раз он летит с прицельной меткостью на Валерку и кусает его за щиколотку.
— Ах, ты, тварь недоношенная, — трясет ногой, пытаясь стряхнуть пса.
— Оля, ты как? — Ирина Анатольевна взбудоражена увиденным.
— Нормально.
И тут я понимаю, что Оля стоит на месте и дрожит от страха. Почему? Я, не раздумывая, делаю несколько шагов вперед и говорю:
— Ирина Анатольевна, спасите вашего односельчанина от Зверя, а я с Олей поговорю.
— Хорошо, Сашенька. Только быстрее в дом идите, там ужин стынет.
Беру Олю за плечи и заставляю посмотреть себе в лицо. Руками чувствую, как дрожит ее тело, как блуждает взгляд.
— Оль, что случилось?
— Все хорошо, — отвечает хриплым голосом, а взгляд отводит.
Боится Валерку, это однозначно. История из прошлого? То, о чем не стоит знать посторонним? Злюсь, поворачиваю голову к Валерке, тот держится рукой за живот, и куда-то поспешно убегает. Уже лучше, представления достаточно для народа.
— А ну в быстро во двор, бессовестный шалун!
Ирина подгоняет тявкающего пса к калитке, но изредка бросает на нас свои заинтересованные взгляды.
— Оля, он когда-то сделал тебе больно?
— Да тебе какая разница? — Шипит в ответ и дергает плечами, пытаясь сбросить мои руки.
— Поехали сейчас же в город, тебе здесь не место.
— Уваров, ты себя героем считаешь? Вот сейчас ты весь такой в глазах людей всесильный, накачанный, ввалил местному жулику, а дальше что? Маме здесь жить! Ты это понимаешь? Она одна здесь! Я могла самостоятельно
— То есть ты считаешь, что он тебя бы послушал и отлип по первой просьбе?
Молчит. А значит, я прав: он бы продолжал штурмовать семью.
— Для таких дел есть участковый, которого нужно предупредить.
— И что он сделает? Сторожить дом будет? Да я и знать не знаю, что на уме у этого придурка. Это не в вашем городе.
— Хочешь я лично поговорю с вашим участковым, он будет держать на контроле вашего местного дебошира.
— Только не лезь туда, куда тебя не просят. Твоя помощь всегда боком вылезает.
— Вот зачем ты опять начинаешь?
— Да я даже не собиралась, просто вот ты такой!
Вижу, как смешно сжимает кулачки от злости, как зарделись ее щеки, а глаза метают молнии. Хочу ее до безобразия, всю и навсегда. Чтобы прекратить поток ненужных возмущений, притягиваю Ольгу к себе и целую. Крепко, с нажимом, не давая ей возможности вырваться. Вырывается, но недолго. Внутри меня победоносно играет чечетку сердце, когда руки Ольги скрещиваются у меня на затылке. Она ответила на мой поцелуй впервые за долгое время.
Какая же она вкусная, сладкая и податливая. Огонек, который хочется поддерживать в подобном состоянии. Отрываюсь от медовых губ и улыбаюсь, уткнувшись губами ей в волосы. Дышит часто, даже рвано, но не пытается бежать.
— Укушу, если и дальше будешь балдеть!
— Тебе разрешу все, что угодно.
— Это ничего не значит!
— Обманывай себя дальше, но я же вижу, что ты неравнодушна ко мне.
— Можно говорить гадости? — Пытается оттолкнуть, но я отрицательно качаю головой, чтобы продлить мгновения минутного перемирия.
— Оля, Саша, вареники стынут!
— Мам, мы идем, ты Тузика спрятала?
— В сарае воет, можете идти. Кстати, твоему Саше не мешало бы переодеться и переобуться.
— Черт!
Оля делает шаг в сторону и смотрит на мои ноги, тяжко вздыхает, впервые обращая внимание на то, что недавно у нас произошло.
— Вид, конечно же, у тебя: ну такое.
— И не говори: пытались съесть, облили водой, штаны едва не сняли.
— Не наговаривай, лучше иди в дом, там что-то придумаем.
— Ты хочешь сказать, что у вас найдутся мужские штаны?
— А чем тебе мои шорты не одежда? Они тянутся если что, — смеется, а я только сейчас понимаю, что намерено насмехается надо мной.
— У меня есть сумка с вещами. Сейчас автомобиль к дому пригоню и захвачу вещи…
— Вот вареники с вишней, а это — с картофелем, а это — с капустой. Сметанка своя, домашняя.
У меня глаза разбегаются от обилия домашней еды. Меня давно так не кормили. Были дни, когда мама Черкасова прилетала в офис и пыталась накормить голодных мальчиков. Но в последнее время это случалось нечасто.