Как достать ректора
Шрифт:
— После замужества поцелуи станут твоими прямыми обязанностями, — я нахмурилась на такое заявление, — напоминать об этом не потребуется.
Это он сейчас про себя говорит, да? То есть про меня как жену? Да он что, с дуба какого упал, головушкой приложился?
— Не хмурься, улыбка тебе больше идет.
Прекрасно. Он мне не более чем ректор, а уже решает, хмуриться мне или нет!
— Лорд фон Линер! — Да, я возмутилась!
— Тшшш… Просто Вилмар, Владлена.
Я вновь ощутила те эмоции, впервые испытанные в спальне лорда Линера после моего памятного пробуждения. Горячие умелые губы пленили, отпускали, нападали
Руки меня перестали слушаться, совсем. Сами погладили мужскую шею, растрепали его волосы, сами же, прошу уточнить, не по моему конкретному приказу, вцепились в него мертвой хваткой. Сознание мое яро противилось, но… какое-то мое второе «Я» напрочь его игнорировало. Внутри происходила борьба не на жизнь, а на смерть! Вернее, на чувства. А если более точно — на признание. Признание самой себе в том, что прежде никогда не ощущала, и… И отказывалась верить в то, что ректор лорд Линер для меня не просто ректор.
Это все русалки! Золена! Она не заклятье наложила, а проклятье! Я ведь не могла влюбиться в ректора. Просто не могла! Он же ректор. Ректор!
Лорд Линер воспользовался ситуацией! Осознание этой истины заставило найти в себе силы и оттолкнуть этого… этого… его!
— Владлена… — «этот» сделал вид, что не понимает, в чем дело.
Так я объясню. Я не гордая, разложу все по полочкам.
— Значит, лорд Линер, надеялись, что Владлена такая дурочка, ничего не поймет, да? — раз начала, надо идти до конца. — Думали, я не пойму, что это все заклятье русалки? Я не испытываю к вам совершенно никаких чувств по собственной воле! Мне их навязали. Не спросив моего на то согласия.
— Но ты не отрицаешь, что чувства есть?
— Это результат заклятья! Я вас не люблю и не полюбила бы! Верните себе эльфийку, она вам куда больше подходит.
— Кажется, вопрос с эльфийкой мы обсуждали. — Лорд Линер слегка напрягся.
— Обсуждали? Да, обсуждали, но вы, лорд Линер, ничего не говорили мне о наложенном на меня заклятии! Ни единого слова, хотя это в первую очередь касалось меня!
— Владлена, — вернулся строгий лорд Линер, которого я имела честь лицезреть при нашем знакомстве, — перестань кричать. Во-первых, ты могла сама все узнать. Во-вторых, я хотел, чтобы ты не по принуждению, а по собственному желанию проявляла ко мне интерес.
А это не принуждение?! Принуждение, еще какое!
— Но вы могли мне рассказать все сразу! Я бы поняла и старалась не попадаться вам на глаза. Вскоре вышла бы замуж, и эта связь разорвалась бы, словно ее и не было!
— А тебе не приходило в голову, что ты постоянно оказывалась в моем доме? Не приходило? Странно, что твою светлую голову этот вопрос не озаботил.
И правда… Но это ничего не меняет!
— Вы должны были сказать! Вы! Это и ваша проблема тоже!
— Проблема? — Брови его чуть на затылок не переползли. — Проблема у тебя в голове, Владлена! Ты сама решила, что не можешь меня полюбить, а причину, адекватную причину, Владлена, объяснить можешь? Даже не мне, а самой себе.
Причину? Да запросто! Потому что… потому что… он ректор. Хотя, не аргумент. Должна быть причина… Я ведь почему-то так решила. Из ничего ведь решения не принимают, правильно? Правильно…
— Судя по всему, проблема только у тебя, Владлена.
Я на секунду растерялась, но быстро пришла в себя.
— Может
— Ничего? — Лорд Линер показательно махнул рукой, я кивнула. — Сейчас проверим.
Пока я сообразила, каким образом предстоит проверять, мои губы уже накрыло горячей волной… из букета различных эмоций. В этот раз я руки попридержала, нечего им самовольничать. Отвечать на поцелуй я не хотела. Прошу записать это в протоколе. Только хотела или не хотела — уже не важно. Потому что устоять перед этим… этим… ректором! Не смогла…
ГЛАВА 5
Доброта спасет мир, длинные ноги спасут чью-то ж…
Любовь — как кувалда.
Может ударить так, что синяк останется, а может шандарахнуть так, что весь оставшийся век будешь ходить контуженным.
Столько всего произошло за эти две недели… Я прямо и в себя прийти не могу. Вообще, я не могу в себя прийти по двум причинам: я в шоке, и мои мысли наглым образом контролируются. Нет, не специально, но факт остается фактом. Радует, что не все мои мысли доходят до Вилмара. Только самые громкие и эмоциональные. Его же мысли до меня доходят только тогда, когда они предназначены именно мне. Он объяснил это «самоконтролем, которым ты вообще не владеешь». Было чуточку обидно, но я посчитала, что он прав и надо учиться себя контролировать. Чем я и занималась эти недели.
Медитировала возле фонтана. Вместе с Котэном. Он противился и сопротивлялся, всячески отнекивался, но я таки его убедила. На тренировках Котэн выглядел так: бандана на голове, пузатые шорты, майка-парашют. Признаться, мне хотелось пойти и переодеть свои скромные штанишки и футболку.
Бабуля, кстати, мое рвение поощрила. Она, хитрая лиса, напросилась к Вилмару погостить и осталась на неделю. Всю эту неделю ходила и говорила, что я могу потерять, если начну снова выпендриваться. Да, она так и сказала. А перед тем как уехать, пригрозила, что, если в течение полугода она не спляшет на нашей свадьбе, запрет нас в спальне на неделю, чтобы мы точно не отвертелись.
И я бы на это возразила, но… Моя бабуля подслушивала и подглядывала, стоя за изгородью, пока мы отношения выясняли. Котэн Мурмяукович тоже. В общем, выкрутиться не получилось.
Касаемо лорда фон Линера… Вилмара… Я продолжала упираться и отрицать вообще все, что только могла. Правда, недолго я отрицала. Ровно до того момента, как на пороге его дома увидела блондинистую эльфийку. Не знаю, что конкретно дало толчок моим дальнейшим действиям… Бабуля с широченной улыбкой назвала это ревностью, но я же все отрицала. Так вот, эльфийка с соблазнительной улыбкой что-то вещала Вилмару. Сама она была одета… Да почти раздета она была, вот.
Мне не пришло в голову ничего лучше, как подойти к Вилмару, поцеловать (по своей инициативе!) и сказать (я была не в себе!): «Привет, дорогой».
В шоке были все. Бабуля, стоящая на балконе, Котэн, стоящий рядом с бабулей, я — от самой себя, Вилмар… Шоком это сложно назвать. Эльфийка же одна сохранила речь. Топнула стройной ножкой, нос наморщила и, ругаясь, убежала прочь. Мне убежать не дали, хоть я и порывалась это сделать.
Собственно, после этой роковой ситуации все изменилось в корне. Я признала, что этот коварный обольститель мне небезразличен, но о словах любви говорить не спешил ни он, ни я. А куда спешить? У нас еще полгода есть.