Как достойно ответить, если тебя пытаются изнасиловать...
Шрифт:
Да, Минерва, равнодушие и попустительство во всем, что касается отношений учеников между собой и преподавателей, приводят к обидам, неприязни, непониманию и как следствие, к ненависти ко всему миру… Поверь мне. Я это знаю очень хорошо, — прошептал Снейп.
Минерва мелко-мелко кивала седой головой, трясущимися руками разглаживая пергамент.
В кабинете повисла гнетущая тишина…
9. Мамино заклинание
Хогвартс-экспресс медленно подъезжал к Лондону.
Кончился первый год обучения в школе чародейства и
Состав остановился, и школяры высыпали на перрон, в объятия к соскучившимся родителям. Лили, торопливо помахав Северусу рукой, упорхнула вместе с родителями. Мальчик с тоской посмотрел ей вслед — они были такой веселой, дружной и любящей семьей… Он бы даже Петунью терпел, лишь бы у него в семье все было так же, как у Лили…
Его встречала мать. Эйлин, по обыкновению, была небрежно одета, едва причесана, лицо изможденное и усталое. Как всегда. Она забрала у сына старую потертую сумку со школьными принадлежностями.
— Ты все еще общаешься с этой грязнокровкой? Cмотри, не доведет она тебя до добра, — недобро усмехнулась Эйлин, провожая взглядом разодетую рыжеволосую девочку.
— Не называй так Лили! Она мой единственный друг, — сердито и обиженно пробурчал мальчик.
— Ладно, ладно! Твое дело, я тебя предупредила. Ну, как дела в Хогвартсе? — взяв Северуса за руку, она аппарировала в Галифакс.
Отдышавшись от перемещения, сын с матерью стали неторопливо спускаться к грязной и вонючей речке — на другом берегу находился их квартал.
Видимо Эйлин сильно скучала по школьным годам, раз, обычно немногословная и замкнутая, сама завела разговор об этом.
— Да так, вроде все нормально, только… — Северус опустил голову с длинными, неухоженными волосами. В начале года они вдруг стали быстро пачкаться и слипаться в жирные сосульки. Лили со знанием дела заявила, что это гормональное. Чтобы узнать, что это значит, мальчику пришлось весь день просидеть в библиотеке, в секции магловской литературы, и перечитать гору медицинских справочников о гормональных нарушениях и болезнях. Зато он почерпнул для себя много полезного и нового.
— Что? Тебе предлагали что-то неприличное, нехорошее? Заставляли это делать? Ну, говори же, наконец! — внезапно заволновалась Эйлин. Обычно угрюмая и равнодушная, на сей раз она удивила Северуса неприкрытым и непритворным беспокойством.
— Мам, да успокойся… ничего же не произошло. Просто старшекурсники иной раз хватали меня за задницу и болтали всякую ерунду… Но это, наверное, в шутку. Кому я нужен — страшный и хилый, к тому же я не девчонка, — засмеялся Северус.
— Не произошло? Нет… нам нужно поговорить, и серьезно! Сегодня же, после того как помоешься и поужинаешь… — отрезала взявшая себя в руки Эйлин.
Вечером, после того как пьяный Тобиас, прочитав кучу нравоучений и отвесив пару подзатыльников вернувшемуся сыну, свалился на постель в их спальне и захрапел, Эйлин тихонько прокралась к сыну.
Комнатка была крошечная и находилась буквально на чердаке.
Треугольное окошко почти не пропускало свет. В узкой комнатушке
Эйлин прекрасно осознавала, что она никудышная мать, неряха, так и не привыкшая к жизни среди маглов. Понимала, что не обеспечивает должного ухода за сыном и мужем, и является объектом живого обсуждения соседок, но ничего поделать с собой не могла. Ею постоянно владела какая-то апатия, ей хотелось лечь или сесть и ничего не делать…Северус с малолетства был предоставлен сам себе и целыми днями пропадал где-то, возвращаясь домой лишь поздно вечером, голодный и грязный.
Но одно она знала точно — она обязана любыми путями защитить сына от потенциальной опасности. Хогвартс далеко не был просто безобидной школой для волшебников — там учились разные дети. А уж слизеринцы вовсе не были так уж благородны и щедры — во всяком случае, не все, бывали и настоящие подонки, привыкшие ни в чем не знать отказа…
Да и их магловский район был отнюдь не безопасным местом…
— Северус, ты помнишь Роберту Докис, девочку, которая живет за три дома от нас?
— Ага, конечно! Она жирная, страшная и прыщавая, — мальчик, пыхтя, пытался свить из тощего серого одеяла подобие кокона шелкопряда. — И у нее родители алкоголики, как наш… — он замолчал.
— Так вот, ее неделю назад изнасиловали какие-то приезжие.
— Кто же на нее польстился? Разве так бывает? — удивился Северус, продолжая вертеться под одеялом. — Я думал, что бегают только за красотками, стройными и симпатичными.
— Сын, не имеет значения, что она уродливая и толстая! Дело в том, что тринадцатилетнего ребенка изувечили, а насильникам ничего не было и не будет, потому что они дети каких-то высокопоставленных особ, которые просто захотели поразвлечься!
Ты должен понимать, что как раз именно красавиц мало кто осмелится тронуть! Никто не потерпит, если нормального, благополучного и ухоженного ребенка захотят использовать как игрушку! Ни закон, ни общественность этого не простят. Другое дело вот такие заброшенные, никому не нужные дети, как Роберта! Родителям просто швырнут несколько сотен фунтов, и они промолчат, и нет гарантии, что после этого девочку вообще оставят в покое. И она никому не сможет пожаловаться.
Так вот, в магическом сообществе все обстоит точно так же, и даже хуже — у нас тоже все решается с позиции силы и власти. Кто обладает материальными благами и связями, тот и диктует. А такие как мы, нигде не добьются справедливости, если их обидят. Поэтому нужно уметь защищать себя с минимальными потерями. Понимаешь меня?
— Да, конечно, но что я могу сделать? Куда я денусь, к примеру, из душевой или спальни? Проходить сквозь стены я не умею, аппарировать тоже, да и нельзя в Хогвартсе. Там такое умеют только домовики, так я ж не домовик, — недовольно пробурчал Северус, пиная ни в чем не повинное одеяло.