Как две капли воды
Шрифт:
Оливия рассмеялась, и сестры вновь ощутили ту несказанную близость, которая неизменно их связывала.
– Неплохо бы заставить гостей гадать, кто невеста. Бьюсь об заклад, даже Чарлз растерялся бы.
– Наверняка. И с тебя станется сыграть с ним шутку, – спокойно заметила Оливия. – Это твой день и его… и Джеффри, дорогая Виктория… я так тебя люблю. – На глазах Оливии выступили слезы. – Люблю и надеюсь, что ты будешь очень счастлива.
Они крепко обнялись, и Виктория тоже шмыгнула носом, но тут же отстранилась.
– А если нет? – с ужасом
– Не может быть! Я твердо знаю… только дай возможность Чарлзу доказать тебе… Он тебя любит.
Должен любить. Викторию нельзя не любить.
– Но если я буду несчастна, – твердо произнесла Виктория, – значит, разведусь с ним. У Тоби не хватило на такое мужества, но я… я ни за что не останусь с Чарлзом.
Оливия озабоченно нахмурилась.
– Не годится с такими мыслями идти к венцу. Постарайся всем сердцем стать ему верной женой. Я чувствую, что он тебя ни в чем не разочарует.
– А вдруг именно я разочарую его? Мы оба идем к алтарю, терзаемые призраками прошлого. Чарлз не в силах забыть жену, а я сгибаюсь под бременем смертного греха, – саркастически усмехнулась Виктория.
– Но все это позади. С Тоби покончено, – напомнила Оливия. – У вас с Чарлзом начинается другая жизнь. Пора забыть старые обиды. Прошло достаточно времени, чтобы ваши раны затянулись. Я знаю, ощущаю, что это лучший выход для вас обоих.
– Правда? – сокрушенно прошептала Виктория. – Тогда почему я ничего не испытываю? Рядом с Чарлзом я словно каменная.
Весь ужас заключался в том, что Оливия, к сожалению, слишком многое чувствовала в присутствии Чарлза и постоянно опасалась, что он это заметит.
– Подожди. Ты слишком спешишь. Вот увидишь, когда вы наконец останетесь наедине, все изменится. Романтическая обстановка, новые места…
– Ах, о чем ты! – досадливо бросила Виктория. – Иногда мне кажется, что я просто не смогу… выполнять то, что называется супружескими обязанностями. Хуже всего, что мы с ним до сих пор держимся, скорее, как хорошие знакомые – вежливо, учтиво и совершенно равнодушно.
– Пожалуйста… постарайся… ради него… и себя… ради Джеффа.
– Пытаешься всеми силами избавиться от меня? – печально улыбнулась Виктория. – Хочешь захватить мой шкаф для одежды?
– По правде говоря, мечтаю о твоей желтой шляпе с зеленым пером.
Это ужасающее изделие моды они ради смеха купили на сельской ярмарке несколько лет назад, и поскольку другого экземпляра не нашлось, считалось, что шляпа принадлежит Виктории.
– Я дарю ее тебе. Можешь надеть сегодня же. Будет чудесно гармонировать с твоим нарядом.
Они, не сговариваясь, тянули время, но через несколько минут вошла Берти и поругала сестер за то, что они еще не одеты.
– Остались только платья, Берти, – объяснила Оливия, – все остальное готово. Мы уже в туфлях.
– Не можете же вы идти в церковь в таком виде. Поторопитесь, вас уже ждут.
Оливия оделась первой. Платье невероятно шло ей, мягко подчеркивая изгибы фигуры. Она выбрала материнские аквамарины, застегнула ожерелье, браслет
– Жаль, что это не ты выходишь замуж, Олли. Сестра кивнула.
– Мне тоже… но сегодня твой день, малышка.
Она не называла ее так с того времени, как обе были совсем крошечными. Сестры дружно направились в соседнюю комнату, совместными усилиями надели на Викторию платье, расправили бесконечный шлейф, прикололи диадему и накинули поверх вуаль. Оливия подумала, что никогда не видела подобной красоты, а Берти при виде невесты разразилась слезами. Девушки сегодня выглядели точной копией матери.
– О, мои дорогие! – прорыдала она, в десятый раз расправляя складки вуали. Сестры в самом деле были ослепительно прекрасны! Как никогда!
Экономка побежала за цветами. Букеты были собраны из белых орхидей вперемешку с ландышами. По комнате разлилось божественное благоухание. Спустившись в холл, девушки увидели отца. Тот остановился как вкопанный, и на секунду обе испугались, что он потеряет сознание.
Но Эдвард справился с собой и только тихо вскрикнул от восторга. Берти сразу поняла, о чем он думает. Его покойной жене было ровно столько же, когда она умерла. Господи, перед ним ее ожившие портреты!
Он медленно направился к дочерям.
– Ну, сегодня я хоть знаю, кто из вас Оливия, – пробормотал он, вытирая глаза платком, и улыбнулся сквозь слезы. – Или вы снова дурачите нас? Интересно, кого получи" в жены бедный Чарлз?
– Кто знает, папа? – озорно усмехнулась Виктория.
Все трое рассмеялись и неспешно спустились вниз. Оливия несла шлейф невесты. Все домочадцы согласились, что такого подвенечного наряда еще не бывало на свете.
Десять минут ушло на то, чтобы разместить в машине шлейф, вуаль и складки платья. Правда, Донован был чрезвычайно терпелив, а Берти всеми силами ему помогала. Наконец они отправились в церковь. Берти ехала в «форде» с Петри. Накануне Оливия предложила взять с собой Джеффа, но Чарлз решил переночевать с сыном в отеле и приехать прямо в церковь.
Люди, завидев свадебный кортеж, останавливались, дети махали руками, проезжающие машины гудели. Считалось счастливой приметой встретить невесту, да еще такую хорошенькую. Но Виктория ни на KOFO не глядела, погруженная в невеселые мысли. Она думала о Чарлзе и о своих безрассудных поступках, приведших ее к браку с нелюбимым человеком. Ей постоянно казалось, что сегодня совершится величайшая ошибка в ее жизни. Она сказала сестре правду… и не желает превращаться в бесчувственную куклу.
Она уже была готова повернуться к отцу, молить его, уговаривать, твердить, что не сможет пойти к алтарю, пусть уж лучше отсылает ее в монастырь или хоть в Сибирь, ей все равно. Но прежде чем успела вымолвить слово, машина остановилась и Оливия помогла сестре выйти. Виктория пришла в отчаяние. Ей во что бы то ни стало необходимо поговорить с ней с глазу на глаз!