Как холодно в земле
Шрифт:
Перед тем как покинуть Серую ферму, она добилась от Алвина последней уступки… Алвин — странный тип. То враждебный, слова от него не услышишь, то вдруг начинает откровенничать. Когда Мередит совсем собралась уходить, он вдруг обронил как будто вскользь:
— Вам бы порасспросить тех оксфордских археологов, что приезжали сюда десять лет назад.
— А как же! — ответила Мередит, остановившись на пороге кухни. Она понимала, что ее слова прозвучат грубо, но ей ведь тоже обидно! Ее откровенно, хотя и вежливо, выставляют вон — так неужели под конец надо еще добить ее? — Но я не могу их спросить,
Алвин наморщил нос и почесал рыжую гриву.
— Могу дать вам адрес парня, который был у них главным. — Если он и заметил ее изумление, то не показал виду, а безмятежно продолжал: — Перед их приездом он написал папаше, спросил позволения вести у нас раскопки. Всю переписку, связанную с фермой, ведет папаша. Но не забудьте, дело было десять лет назад! Он мог переехать или еще что.
— С-спасибо, — пробормотала Мередит.
— А! — Алвин расплылся в улыбке. — Значит, не такое уж дурацкое было мое предложение?
Мередит сидела в машине на придорожной стоянке и рассматривала клочок бумаги с адресом, данным ей Алвином. Интересно, почему он вдруг дал ей адрес археолога? В приступе великодушия или просто для того, чтобы она развивала свою деятельность подальше от Серой фермы? А может, ему просто захотелось ошеломить ее, смутить, застать врасплох. Если она не воспользуется предложенным адресом, Алвин заподозрит ее в обмане. Не стоит и надеяться на то, что он ни о чем не узнает. С Алвином, как она начала понимать, лучше всего не делать никаких умозаключений. Нравится ей это или нет, придется хотя бы наведаться по этому адресу. Во всяком случае, денек сегодня славный, Оксфорд она любит и давно уже там не была.
Однако Мередит прежде не бывала в жилых кварталах Оксфорда и понятия не имела, как заставлены машинами узкие улочки. Прошло немало времени, прежде чем ей удалось отыскать нужный дом, поздневикторианскую красно-кирпичную виллу в Парк-Тауне. Она с трудом притиснула машину к обочине, вышла и огляделась. Дом за подстриженной лавровой изгородью выглядел невероятно респектабельно. Типичное жилище солидного ученого! И парадная дверь прочная и красивая; кажется, позвони — и тебе откроет горничная в чепце с оборками. Перед дверью на крыльце лежала отполированная медная решетка, о которую можно вытирать обувь от уличной слякоти.
Мередит позвонила. Ей открыла не горничная в чепце, а девочка лет десяти-двенадцати в джинсах и розовом свитерке. Грызя яблоко, девочка уставилась на гостью исподлобья.
— Ах! — воскликнула обескураженная Мередит. — М-м-м… скажи…
Она запнулась. Как начать? Если она спросит: «Дома ли твои родители?» — девочка, чего доброго, захлопнет дверь у нее перед носом. Письмо, отправленное на Серую ферму, было подписано Мэтью Греттоном. Но трудность в том, что неизвестный Мэтью Греттон почти наверняка обладает какой-нибудь ученой степенью, только она не знает, какой именно. Мередит решила рискнуть:
— Здесь ли живет мистер Мэтью Греттон?
— Да, — кивнула девочка, не переставая жевать. — Но он сейчас в Швейцарии. — Последнее слово Мередит разобрала с трудом, так как девочка отвечала с набитым ртом.
«Проклятье!» — подумала Мередит. Должно быть, вид у нее был разочарованный, потому что дитя неожиданно добавило:
— Зато
— Вот как! — Снова осложнения. Может быть, ей с самого начала надо было спрашивать о докторе Греттоне? Похоже, «доктор Греттон» — именно тот человек, который ведет археологические раскопки и ищет неизвестные памятники культуры. — А можно мне поговорить с доктором Греттоном? Моя фамилия Митчелл.
— Подождите! — велела девочка и скрылась за дверью. Откуда-то из глубины дома послышался ее пронзительный визг: — Тетя Урси-и-и!
Мередит стало неловко. Сейчас ее введут в святилище, населенное типичным старым профессором в жилете, усыпанном табачными крошками. Профессор, скорее всего, не любит, когда к нему являются без приглашения. Мередит понадеялась, что ее машина никому не перекрывает выезд и не стоит на месте, где парковка запрещена.
Послышались быстрые шаги, и на пороге показалась молодая брюнетка примерно ее возраста с пышными волосами, стянутыми на затылке лентой. Молодая женщина смотрела на гостью ярко-голубыми глазами. На ней был заляпанный краской рабочий фартук. В одной руке голубоглазая брюнетка держала банку с краской, а в другой — кисть в зеленых пятнах.
— Здравствуйте, — сказала брюнетка. — Вы ко мне?
— Доктор Греттон? — спросила озадаченная Мередит.
— Да. Я тут кое-что крашу… Сарай, если точнее. Заходите; вам придется немного подождать, пока я положу кисть в скипидар и закрою банку с краской.
— Извините, я некстати… — испуганно начала Мередит, идя следом за доктором Греттон в прихожую.
— Ничего, ничего! — ответила та, не оборачиваясь. — Инид, ни под каким видом не прикасайся к сараю, слышишь? Он еще не просох!
Они вышли на задний двор. Окруженный высокими кирпичными стенами, двор представлял собой естественный солнечный коллектор. По одной стене вилось по шпалере персиковое дерево. Девочка Инид, по-прежнему глядя на гостью исподлобья, устроилась на качелях под большим каштаном и принялась раскачиваться.
— Моя племянница! — пояснила доктор Греттон, закрывая крышкой банку с краской и стуча по ней кулаком, чтобы плотнее легла. Кисть она поставила в банку из-под варенья, от которой резко пахло скипидаром. — Ну вот, теперь можно и поговорить. Присаживайтесь! — Снимая с себя рабочий фартук, доктор Греттон кивнула в сторону двух садовых стульев. Оказалось, что у доктора Греттон потрясающая фигура. Ярко-синяя блузка очень шла к ее глазам.
— Извините, доктор Греттон, — смущенно заговорила Мередит, — я вторглась к вам без приглашения. Сначала надо было написать… — Она постаралась как можно толковее рассказать о своих до сих пор бесплодных исторических изысканиях и о том, как она раздобыла домашний адрес Греттонов.
— Вам, конечно, нужен мой отец, — заявила доктор Греттон. — Меня, кстати, зовут Урсула. Помню, он проводил там раскопки. Совершенно зряшная затея, но ему казалось, что попробовать стоит. Жаль, что его сейчас нет, он с удовольствием пообщался бы с вами. Я не занимаюсь «серыми людьми», поэтому вряд ли сумею рассказать вам что-то интересное. Сама я палеонтолог, вам от меня никакой пользы.