Как игрушки пошли учиться
Шрифт:
Джинн поклонился, взял меня за руку и... тут я простудился в третий раз. От электростанции до дома мы промчались за несколько минут, но к вечеру здорово похолодало, и, очутившись дома, я так трясся, что зубы стучали.
Джинн мой долго ходил по комнате из угла в угол, поглаживая бороду и морща лоб. Наконец, он взглянул на меня и произнес:
— Мой юный друг и спаситель, ты сам не знаешь, сколько ты сделал для меня. Я был безработным, бесприютным, безымянным... Теперь, благодаря тебе, я, кажется, нашел то, чего был лишен. Не буду тебе больше докучать. Не знаю, сумею ли отплатить тебе сполна, но клянусь, что буду вечным
Старичок махнул рукой, тяжело вздохнул, опустился на кресло и исчез.
...А когда пришла мама, температура у меня была уже тридцать восемь и три.
Впрочем, через три дня джинн снова появился. Ночью я проснулся от того, что стукнула форточка. Открыл глаза, а рядом в кресле, где вы сейчас сидите,— старичок мой, зеленоватый от лунного света. Смотрит на меня и улыбается.
— Я почувствовал, говорит, что ты болен, мой юный друг, и потому не мог не посетить тебя вновь.— Он положил руку мне на голову и добавил: — Завтра же ты начнешь выздоравливать.
А вы-то как? — спрашиваю.— Привыкли немножко к нашей современной жизни?
Разве по мне не видно? Присмотрелся я — ба! — от бородищи джинна осталась куцая шкиперская бородка, вместо усов — подбритые грузинские усики, модный плащ нараспашку, в вырезе пиджака белая рубашка, галстук в полоску...
— Во даю, а? — хихикнул джинн.
— Откуда вы теперь? — спрашиваю.— Где устроились?
— О, этого не рассказать... Всюду и везде. Я помогал поднимать затонувшие корабли и заставлял двигаться суда на воздушных подушках, я надувал крыши зданий... Да-да, не удивляйся, бывают крыши, которые держатся благодаря постоянно нагнетаемому в них воздуху. Еще я пробовал взрывать скалы. Знаешь, если воздух так заморозить, что он станет жидким, можно творить настоящие чудеса. Опусти в жидкий воздух цветок, и он уже не осыплется, станет неувядающим, правда, если уронить, разобьется на кусочки, как стекло. Если смочить жидким воздухом кусок хлеба и бросить его, он взорвется. А простая сажа, пропитанная жидким кислородом, становится настоящей взрывчаткой, с ее помощью подрывники и дробили камень.
Ну, а последним моим делом, от которого я оторвался, чтобы прилететь к тебе, была погрузка огромного корабля. Корабль принимал в трюмы зерно. Так вот, друг мой, зерно из хранилищ порта перекачивает по трубам сжатый воздух.
Ах, как хорошо жить! Никогда мне так не работалось. Я даже стал поэтом, по дороге к тебе я на лету вот что сочинил:
Увезет пшеницы сжатой воз дух, Коли он зовется «Сжатый Воз-дух».Будь здоров, старик, не забывай, а мне пора. Дел теперь столько, что рвусь на части.
— До свидания,— говорю.— Может, еще встретимся?
Но вместо ответа лишь звякнула форточка: на кресле никого не было.
— Так-то вот,— закончил рассказ Владик и, хитро подмигнув, сказал: — А теперь будем чай пить, ладно?
БИТЫЙ РЫЦАРЬ
Вскоре я позвонил Владику, чтобы узнать, как он себя чувствует, а еще и сообщить, что срочно уезжаю в командировку и до субботы его навестить не сумею. Однако дозвониться мне так и не удалось: телефон
Когда, вернувшись, я позвонил вновь, выяснилось, что Владик ушел к врачу.
Изрядно устав после нелегкой поездки, я решил дать себе передышку, прогуляться по весенним улицам, а заодно и Владика проведать.
Приятеля моего я увидел сразу как вошел во двор. Владик стоял возле свежевырытой траншеи, вдоль которой были уложены новенькие трубы, и разговаривал со сварщиком — широкоплечим мрачноватым парнем в тяжелой брезентовой робе. Владик явно о чем-то просил, а сварщик, не обращая на него внимания, старательно прикручивал шланги к высоким газовым баллонам. Владик не отставал. Сварщик открыл краны, закурил и, смерив взглядом Владика, поднес сигарету к отверстию блестящей горелки. Тотчас из наконечника с шипением вырвалась струя синего пламени.
Владик безнадежно махнул рукой, повернулся и пошел было прочь, но тут сварщик окликнул его и указал на что-то лежавшее возле баллонов. Это «что-то» оказалось рукавицами и большой маской-щитком с темным стеклянным окошком. Натянув рукавицы, приладив щиток, Владик взял в одну руку горелку, в другую — стальной прут и присел возле труб.
Я подошел поближе. Трубы были уложены так, что их концы плотно прилегали друг к другу. Владик отрегулировал краниками язычок пламени и принялся за работу. Из-за рези в глазах мне пришлось зажмуриться и отвернуться. Через несколько минут негромкий щелчок возвестил, что работа закончена. На месте сварки металл красновато светился. Придирчиво осмотрев шов, сварщик хлопнул себя по промасленным штанам и выплюнул сигарету.
Надо же! Коряво, но сойдет. Слышишь, шел бы ты к нам — народ во как нужен! — Он провел рукой по горлу.— Курсы кончишь, я помогу...
— Учусь я,— улыбнулся Владик.
— Учиться будешь в вечерней школе. Я сам кончаю десятый.
Но тут Владик заметил меня и, крикнув сварщику: «Счастливо поработать!» — кинулся навстречу.
— Ну, ты хорош! — встретил я Владика.
— А что? Я ведь выздоровел,— не понял он.— Я к врачу ходил за справкой для школы.
— Не о том речь. Оказывается, ты без пяти минут сварщик, а я ничего об этом не знаю.
— «Сварщик»... скажете тоже! Просто рабочие мне разрешали попробовать на ненужных железяках, вот я кое-что и ухватил. И резать, и варить пытался. И на станках тоже немножко могу. На токарном, например. Я ведь вам рассказывал, что отец меня всюду с собой берет. Где только мы не побывали: видел я и доменные печи, и прокатные станы, видел, как тракторы строят и автоматические станки... На кораблестроительном был, на цементном, на химическом комбинате, на стройках... Да всего и не сосчитать. Отец считает, что человек в наше время должен разбираться в любом деле, и чем больше ему удастся попробовать своими руками, тем лучше.
— Что ж, все правильно. Теперь для меня прояснилось кое-что в твоих историях. Значит, с тобой бывали и всамделишные занятные случаи, без всяких волшебников и чудес?
— Еще сколько! — хмыкнул Владик.— Мне вообще с детства везет. Если во дворе одна-единственная лужа, так все ребята в песочек играют, а я обязательно мокрый. Заберутся ребята на грузовик, посидят там и слезут, а меня шофер нечаянно на другой конец города увозит; если есть на даче одна бодучая корова, так она непременно меня выбирает. Всю жизнь так. Вот недавно в такую историю влипли — кошмар!