Как исправлять ошибки
Шрифт:
Но Она решила иначе. Смех, похожий на звон эоловой арфы возвестил о ее появлении, и четверо застыли, в одно мгновение превратившись из хищников в напуганных детей. Кутаясь во мрак, из которого вышла, Она сделала шаг вперед и обвела их взглядом. Покачала головой, как недовольная мать, поймавшая отпрысков за недостойным занятием. Бросила мимолетный взгляд на меня и улыбнулась. Потом повернулась к женщине.
– Лиза Йолик, ты действительно думаешь, что вправе выпить энергию из моего единственного друга? И что у тебя хватит сил сделать это через грани всех
– Сядь! – приказала Она, и женщина повиновалась. Она посмотрела на того, кто заговорил первым. – Ты всегда был затейником, Артес Торету, но почему мне кажется, что твои затеи не довели тебя до добра?
– О чем ты, Владычица Этернидад?! – вздрогнул вампир.
– О том, кто тебя предал, дружок, – усмехнулась Она. – Заметь, тебя, не меня. Мне он по-прежнему верен, даже немного влюблен. Эта влюбленность и вела его по пути Ночи. Но не привела на путь служения. А что сделал ты, Артес, чтобы вернуть его?
– Я старался, Владычица! – заскулил Артес.
– Ты плохо старался! – припечатала Она, а потом повернулась ко мне.
Одно неуловимое движение, и вот Она уже стоит вплотную.
– Этернидад… – прошептал я Ее имя, моля всех богов, чтобы больше оно не ускользало из памяти.
Ее прохладная ладонь легла на мою щеку, лицо потянулось ко мне, еще мгновение, и Она коснулась бы своими губами моих.
Я очнулся и почувствовал, что задыхаюсь. Что-то мешало дышать, давило на грудь, щекотало нос. Открыв глаза, я обнаружил сидящего у меня на груди Сириуса. Вот разожрался, скотина!
– Слезь, задушишь! – прохрипел я.
Кот послушно спрыгнул на пол и уселся столбиком, обернув лапы хвостом. Вид у него был понурый. Я тоже принял сидячее положение, огляделся. Разумеется, никакого "стекла" в кабинет Шимшигала больше не было.
– Много еще услышал? – спросил я, пытаясь понять, как действует эта магия.
– Ничего-у, – вздохнул Сырок. – Как ты-у мяукнулся, так и изображение пропало.
– Может, объяснишь?
– А чего-у объяснять? Мои-у это сапоги, и Аль должен их вернуть.
– Я так понял, ты их ему проиграл?
– Проиграл, – сознался Сириус и совсем загрустил. – Потом-то отыгрался, да только тот, кто-у мои сапожки-у выиграл, уже Алю их отдал. Мыр-ру-ахр-р-р… Полгода я его искал. Наше-ул вот…
– Понятно, а он тебя, вместо сапог, замагичил.
– Нет, не так… – кис вздохнул еще тяжелее. – На мне-у же проклятие, я-у еще две жизни волшебникам прислуживать должен. Вот он и предложил, чтобы я-у ему служил, или тому, на кого он са-ум укажет. Я-у и согласился. Подума-ул, что он, вроде как, ничего-у, нормальный, получше многих… А тут ты-у…
– А что я?
– Ну, в комнату к нему сунулся, да он нас и замагичил вместе. Связал, стало-у быть.
– Так вот, почему ты так уверен! – дошло до меня, наконец.
– Ну да-у. Оставшиеся две жизни я-у, наверное, так и буду к тебе-у привязан.
– Постой-ка! У тебя же последняя жизнь – вольная. Получается, наша
Кот посмотрел на меня с сочувствием. Как на умственно-отсталого. Даже мышь, прислушивавшаяся к нашему разговору и от любопытства почти сползшая с полки, презрительно фыркнула в мой адрес.
– Ты, в" Асилий, совсе-ум дурак, или как? – Сыр почесал за ухом, демонстрируя свое умственное превосходство. – Моя-у последня жизнь как раз в этих сапожках и спрятана. Потерять я-у ее боялся. Вот попросил одного мяу-мага поспособствовать. Да только Звездный покер – это такой аза-урт… тебе не поня-уть.
– Ну да, ну да, – покивал я. – Где уж нам, недоучкам. Выходит, Аль тебя с сапогами надул?
– Ну, не совсе-ум… – замялся Творожок. – Он мне честно сказа-ул, что они не у него-у. Просто объяснил, что самому мне до этого мага не добраться. А он, мол, поможет.
– Да ладно, – не оправдывайся, – вздохнул я. – Что я, тебя судить что ли стану? Сам восемь лет, как последний лох на него пахал. Ты хоть знаешь, что он твои сапоги и вправду вернуть пытается. А вот я за что страдал – вообще не понятно.
– За прорывы свои-у ты страдал, – лениво отозвался Сириус, пару раз лизнул грудку и показал язык мыши. Та пискнула и смущенно прикрыла острую мордочку лапкой. – А что-у пытается, это хорошо. А то я-у ему-у…
Мы немного помолчали, думая каждый о своей нелегкой доле. Потом я решил проверить, что за значок у меня на поясе возник. Широкие шлейки штанов, вышедших из моды лет десять назад, перекрывали обзор. Я попытался оттянуть нужную в сторону, но ветхие нитки затрещали, и шлейка осталась у меня в руках. Мне подмигивал глаз. Странный такой, без ресниц, серый с грязно-зеленым оттенком.
– Слушай, Сыр, – осенило меня вдруг, – как думаешь, Аль не может по этому символу догадаться, что мы за ним следили?
Кот оторвался от бесконечного процесса вылизывания – и как ему только не надоедает! – и покосился на ремень. Задумался.
– Мо-ужет, – констатировал он через пару минут.
– И что делать будем? – испугался я.
– А не фиг было-у штаны рвать, тогда и не увидел бы-у, – хмыкнул этот гад.
– Слушай, – взъярился я, – эти штаны уже лет пять на ладан дышат. Это еще хорошо, я эту шлейку оторвал, а если бы она при Але прахом рассыпалась? Ворк! Я скоро вообще с голой задницей останусь, а этот сквалыга джинсы мои зажал!
– Ну ладно-у, ладно-у, не кипятись, – примирительно муркнул кот и продефилировал к нетопленному с зимы камину.
Внимательно обнюхав выметенное нутро, он сел на задние лапы и попытался передними дотянуться до дымохода. Не смог. Снова опустился на четыре конечности, тщательно примерился, смешно поводя задом из стороны в сторону, и прыгнул. Послышался скрежет когтей по кирпичу, возмущенный мяв, чих, а потом из дымохода кулем вывалилось нечто черное и взъерошенное, а сверху медленно планировали хлопья сажи. Черный монстр аккуратно сгреб их лапкой, сжал в когтистом кулаке и, продемонстрировав белые зубы и розовую пасть, мяукнул: