Как Иван Дурак в столицу ходил
Шрифт:
– Вот тебе и раз, – огорчился Иван, – пропала деньга.
– Дурак ты, Иван и правильная твоя фамилия. На эту деньгу, кроме водки можно много чего купить…
– А что мне надо-то, у меня все есть…
– Есть у тебя все, – расхохотался трактирщик, – да ты хоть на рубаху свою посмотри, дырка на дырке! А про штаны даже и говорить не буду, грязные, драные, да вонючие…
Иван оглядел наряд, и огорченно покачал головой, трактирщик был прав, дыр на рубахе было больше чем целой ткани. Да и лапти, если говорить правду, только числились лаптями, а
– Добрый человек, спасибо тебе, – поклонился Иван Дурак трактирщику.
– Да не за что, иди с Господом, – отмахнулся торгаш, но присоветовал, – а ты потом, обновки напяль, да сходи на барский двор, скажи спасибо барыне, а потом тихонько предупреди ее об Указе. Ответь добром на добро. Соображаешь, дурья твоя башка?
Поклонился Иван Дурак еще раз трактирщику за науку, пожелал удачи в коммерции и пошел, следуя умному совету, в скобяную лавку. Вышел навстречу купец, толстый, бородатый, а глаз темный, хитрый – настоящий торговец.
– Что хочешь, голодранец?
– А ты не торопись меня крестить-то, ты ж не знаешь, с чем я пришел, – огрызнулся Иван.
– И с чем же?
– Да вот надоело голодранцем ходить, кличут обидно, всякие бородатые.
– Да ну, – рассмеялся купец.
– Не запряг. Рубаху хочу, красную что б, с воротом, а вот здесь, с вышивкой. Подберешь, торговая рожа?
– От чего же не подобрать, подберу…
– Так неси, показывай, чего глаза пялишь, я еще без обновы.
Купец вытянул первую рубаху, Иван посмотрел на нее, между пальцев потер, и нос в сторону своротил:
– Ты мне что предлагаешь, толстое брюхо, шелку давай.
– Понял, – тут уж купец и сам сообразил, что при деньгах человек, и очень ему захотелось деньгу эту в своем кармане носить, – прости, не сообразил, добрый человек.
Легла перед Иваном рубаха гладкая, переливчатая.
– И штаны к ней, чтобы подходили.
Легли рядом и штаны светлые.
– Скажи-ка купец, а может, у тебя и сапоги имеются, чтобы по мне.
– Так, сей момент, посмотрим, вроде как были подходящие…
Появились и сапоги, черные, смазанные, с гармошкой на голенищах, да еще и со скрипом. Солнце от них так прыснуло по бревенчатым стенам лавки.
– Хороши, – похвалил Иван, – и сколько возьмешь, душегубец.
– Ну почему сразу душегубец, – вроде как обиделся купец, – глянь какой товар, а я и рубля не прошу за все.
– Рубль – ладно, – согласился Иван, – а что б гроши тебе не искать, довесь-ка оставшееся, мне, вон теми пряниками…
А вот вы когда-нибудь честного купца встречали? Понятное дело, нет, потому что в природе такого не бывает, тут либо купец, либо честный. Вот и этот, на рубахе обжулил Ивана, не меньше чем на копейку, и на штанах грош себе урвал, а на сапогах,
А дома уж как положено, сходил в баньку, а потом уж и обновки примерил. Выходил красавец, с какой стороны не глянь…. Обглядел себя Иван, руками обхлопал и остался вполне собой доволен. Потом снял обновки, выложил их на лавку и еще полюбовался, а затем собрал все, сложил в сундук и сам устроился сверху. Остались у него пряники, целый кулек…
– Эй, гулящая, – окликнул шалавистую бабенку Иван.
– Чего тебе, Ваня.
– Хочешь пряник.
– Понятное дело.
– Вот и ладно, приходи, как свечереет.
– Приду, только ты уж оставь мне пряник-то.
– Не боись, у меня их много, только ты уж приходи обязательно…
Вот так славно все у Ванюши и сладилось. Днем помылся, вечером Варьку-шалаву повалял, предварительно накормив ее пряниками, за что был любим еще раз, да еще и обстиран, и починен, от щедрой Варькиной души. Рассказал ей всю историю, посмеялся, сказал, что собирается во всем новом пойти прямо на барский двор, предупредить барыню…, но Варька отговорила…
– Ты, лучше, Ваня в чистом иди, ты и так хорош…
– А что ж не в новом, это ж барынин подарок, – удивился Иван.
– Подарок, это конечно, хорошо, вот только хвастаться им не след…, а ну кто завидовать начнет или сглазит, того хуже.
– О…, так я вроде как барыне приятное хотел сделать…, да и про Указ царский рассказать надо…
– А ты и сделаешь, – заверила Ивана Варька, – только не надевай нового, это я тебе точно говорю…
Поверил Иван Варьке, не потому что она умная была, а потому что было лень ему вникать во всякие бабские тонкие места. Оделся в чистое, пришел с поклоном, а потом и про Указ рассказал. За что милостиво, рукой барской, был похлопан по щеке и отпущен до дому…. Только вот еще что, отпустила Ольга Матвеевна Ивана со двора, а ручку белую, ту, что хлопала Ванюшу по щеке, прижала барыня к сердцу, там так сладко кололо, и в сердце, да и еще кое-где… Так был хорош Ванюша, так хорош. Хорош, стервец, да…. Так что, права оказалась шалава, предстань Иван перед барыней в рубахе красной, да штанах, да в сапогах со скрипом, а? Довел бы барыню до греха, как пить дать…
Впрочем, на Ивана и молодая барыня заглядывалась, хотя и имела при себе приказчика. А уж когда тот сбежал, так и вовсе…, закрывала глазки мечтательно, да и пряталась под одеяло с головой. А бывало, что звала к себе Варьку-шалаву, выспрашивала зачем-то подробности, собственной рукой чаек наливала, да сахарку белого подкладывала не скупясь, а напоследок, провожая с порога, приговаривала шепотом в самое Варькино ухо:
– Ты, Варенька, не отказывай ему, ежели, вдруг, попросит…