Как изгибали сталь. Часть 1
Шрифт:
Человека видно и тогда, когда приходится с ним есть из одного котелка. Если ложка в ложку, отталкивание лучшего куска другу, то с таким можно идти в бой и в разведку не раздумывая.
Потрудились над нами на славу. Через месяц мы уже хорошо знали своё оружие, неплохо стреляли из него, могли делать гимнастические упражнения на снарядах, слаженно ходили в строю, выполняли строевые приёмы, знали и выполняли требования воинской дисциплины, и форма из мешков начинала приобретать очертания военных людей, на которых мы старались походить.
Много пришлось поработать над нами
Сейчас принято много рассуждать на тему правомерности приказов и распоряжений командиров и начальников. Да, за преступные приказы должен нести ответственность те, кто вправе отдавать такие приказы. И реформа армии, в первую очередь, и постоянное руководство Вооружёнными Силами должны состоять в том, чтобы у руководства армии стояли высокообразованные люди, не способные к отдаче преступных приказов.
Как правило, такие офицеры честно исполняют свой воинский долг и отличаются только в военное время, получая строжайшие взыскания за вдумчивый подход к планированию военных операций и сохранение жизни вверенных ему солдат.
В мирное время вдумчивые офицеры не в чести, потому что отказываются выполнять приказы любой ценой, не имея соответствующего материального и морального обеспечения.
Вообще-то молодым, и не молодым, людям необходимо учитывать и то, что армия - это не какая-то автономная организация, управляемая хорошими или плохими офицерами, а составная часть государства, управляемая политическим руководством страны. Не лейтенанты, капитаны и генералы начинают войны. Каждому военнослужащему придётся выполнять задачи, поставленные политическим руководством.
Это же политическое руководство определяет, что для военных хорошо и что для них плохо. Вот поэтому поначалу и летали наши штурмовики ИЛ-2 с палками в заднем фонаре, изображая несуществующего стрелка, и у танков Т-34 были пушки, не позволяющие вести эффективную борьбу с танками противника, и Т-34 мог не снискать славу лучшего танка Второй мировой войны, его попросту бы не было.
За время учёбы с нашего курса ушло около десятка человек. В принципе, естественный отбор это один из постулатов генетики, которую верные большевики-ленинцы то отрицают, то не отрицают, в зависимости от генерального курса партии.
Из нашей группы ушло пять человек. Первый попался на краже. Воровал деньги товарищей перед первым зимним отпуском. Кражи в нашем училище были настолько редким явлением, которые можно разве что сравнить с прилётом в зону видимости земли кометы Галлея.
Выявили его поголовным обыском всех групп. Его сразу "выдернули" от нас, потому что я не знаю, чтобы мы с ним сделали. Армейские порядки в этом отношении строгие. Высокий чернявый красавец, медалист, боксёр, хороший товарищ (фамилию и национальность называть не буду, чтобы не обвинили меня в великорусском шовинизме) и вдруг воровство. Через два часа он был уже в солдатской
Вторым ушёл весёлый парень из Закарпатья с широченными плечами, для забавы носивший на вытянутых руках наполненные водой ведра, который каждый день писал своей Маричке и каждый день получал от неё письма.
– Нет, ребята, - сказал он, - счастье моё рядом с Маричкой.
Жаль, а что поделаешь? Он пытался подстроиться под всех, даже начинал курить, несмотря на запреты от курильщиков, но такая любовь не могла перенести даже минутной разлуки. Не знаю, хорошо ли это или нет, но уделом княгини всегда было ожидание мужа из похода.
Третьим ушёл небольшого росточка парень, гений в математике, виртуоз в гимнастике, пришедший в училище со второго курса физмата в академгородке в Новосибирске.
– Боже, какую ошибку я совершил, - сказал он и ушёл на два года служить рядовым на границу, так как начальству нужно было примерно наказать ошибшегося студента. Ах, студент, и корни квадратные извлекать умеешь? Вот и поедешь лес корчевать под учебный центр в Забайкалье.
Четвертым ушёл третьекурсник одного из престижных университетов в западной части страны. Чем его сманили-заманили к нам, он нам не говорил, да это и не так важно. И он поехал на два года в Забайкалье рядовым.
Пятым был мальчик из порядочной еврейской семьи в Черновцах. Конечно, там стоит пограничный отряд, пограничные офицеры - женихи первый сорт и Боря тоже решил поблестеть офицерскими погонами. Парень неплохой. Но попасть в училище КГБ при СМ СССР с пятой графой в документах это было просто чудом. Возможно, что его приняли за молдаванина. Может, кто-нибудь скажет, сколько молдаван проживало в Черновцах в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году и сколько проживает сейчас? Погрешность будет предсказуемая. Его мама всегда повторяла:
– Мальчик из нормальной еврейской семьи и вдруг пошёл в пограничники, чтобы задерживать на границе наших родственников. Ой, горе мне!
И её можно понять. Боря честно проучился три курса. В классе он сидел на первом столе сразу у входа в аудиторию. Преподаватель спецподготовки, подполковник с лошадиной или с хоккейной фамилией, соответствующей фамилии внешности, с кулаками с голову жеребёнка, но добрейшей души человек, правда тот, кто об этом не знает, при встрече с ним отдаст всё и ещё сдунет несуществующую пылинку с его костюма, всегда заканчивал свои занятия одинаково, и мы все ждали её как финальную сцену в "Ревизоре" русского писателя Н.В. Гоголя:
– Так что, Борис Михалыч, допустим мы, чтобы проклятые империалисты безнаказанно ходили через наши советские границы?
– громко говорил подполковник и стучал огромным кулаком по столу Бори.
Съёжившийся в комок Боря тихо отвечал:
– Не допустим, товарищ подполковник.
– Вот то-то. Дежурный, занятие окончено.
– Встать, смирно!
– Вольно, перекур.
– Ну, чего он ко мне прицепился? Каждый раз одно и то же, - жаловался нам Боря.
Как ему объяснишь, что все лихорадочно искали повод.