Как изгибали сталь
Шрифт:
Кстати, интеллигентом нужно быть, а не говорить, что ты интеллигент или выходец из интеллигентной семьи. Как говорят в
Англии, джентльменом является только тот, кто не говорит о том, что он джентльмен.
Несмотря на прогрессивные методы обучения идеология доставала нас и в учебных стенах. Когда нам вполне серьезно рассказывали о мощном влиянии личности Л.И. Брежнева на руководителей
Форд (Президент США) задергался после Владивостокской встречи". Был такой период, когда США не могли найти общую линию сотрудничества с
СССР. Этого было достаточно для того, чтобы Сергея В. третировали на всех предметах, имеющих отношение к общественным наукам и чуть не отчислили из академии.
На этот же период пришлась и кампания самокритики как средства повышения активности коммунистов. Чем сильнее коммунист себя критикует, тем выше его рейтинг, то есть коммунист говорит правду, правильно оценивает свои ошибки и возможности для достижения еще больших результатов. В 1941 году вышел фильм по роману Жюля Верна
"Таинственный остров". Самый умный из островитян по поводу рассказа пирата Айртона сказал: "Когда люди так беспощадны к себе, они говорят правду". А один мой знакомый юрист, преклонного возраста человек, всегда говорил: "Молодой человек, чистосердечное признание всегда сокращает путь от свободы до тюремной камеры".
На партсобрании самокритики вдруг выступил старшина нашей группы и рассказал, что он не ездил в отпуск к семье, а провел время со своей любовницей. Как сознательный коммунист он не может держать это в тайне от партайгеноссе, и просит дать делу принципиальную оценку.
Мы не медики, чтобы давать оценку таким заявлениям. Оценку дало руководство. Через два дня старшина группы убыл в свою часть, где получил высшую меру по партийной и служебной линии. Для нас это было потрясением. Личные дела это не предмет для рассмотрения на партсобраниях. Сознательный был коммунист, и все понимал дословно.
Разводы - это всегда трагедия. Но, если у людей появился глубокий разрыв, то надо его оборвать и не мучить себя и своих близких. Для коммуниста это трагедия вдвойне. Развод будет обсуждаться по партийной линии, виноват, не виноват, партийное взыскание все равно получишь. Затем административное взыскание. Это задержки в присвоении звания и перемещениях по службе и тому подобное.
Интересно получился развод у моего товарища. Перед окончанием академии его жена заявила, что больше на линейку (на государственную границу) не поедет. Если он останется в Москве, то она будет с ним жить, если нет - то развод. Деваться некуда, доложил по начальству создавшуюся ситуацию. Слушатель был примерного поведения и учебы, поэтому руководство не стало применять к нему меры воздействия.
Действительно не за что. Развелись. Через два месяца он познакомился с другой девушкой и женился. А у новой жены папа оказался немалый начальник в Минобороны. И оставили парня служить в Московском пограничном округе. Не у всех тесть начальник, у некоторых и простой рабочий бывает.
Компартия всегда исповедовала один принцип, традиционный для
России - судить не по закону, а по совести. В зависимости от того, какая совесть у судьи.
Вспоминается мне случай разбора дела моего товарища по службе на
Дальнем Востоке. Начальника связи отряда. Вследствие ошибки писаря, не проведшего по учетам акт на списание семи килограммов спирта, связиста обвинили
С кратностью и коэффициентами по спирту получилось, что человек как бы украл машину "Жигули", она тогда стоила семь с половиной тысяч рублей. Доказательства невиновности в расчет не принимались.
Акт о списании спирта, находящийся в деле рассматривался как отягчающее обстоятельство. Усугубляло положение и то, что мой товарищ упорно не признавал своей виновности, что задевало приехавших партработников. Признай вину, раскайся, пообещай, что больше не будешь этого делать, признай себя преступником, и дело ограничится взысканием с занесением в учетную карточку. А нарушитель партийного спокойствия держался как коммунист на допросе в гестапо.
Заместитель начальника политотдела округа размышлял в приватной беседе с членами партийной комиссии, как бы моего товарища побольней ударить, чтобы всем коммунистам страшно стало. Речь шла, ни много ни мало, об исключении из партии.
Молодые коммунисты, в большинстве своем, стояли за исключение, и в совокупности с теми, кто уже страдал по партийной линии и боялся выступать с собственным противоположным мнением, они могли составить те две трети, необходимые для исключения из партии.
Пришлось нам, среднему возрасту, броситься в атаку за своего товарища. Начинали с самой нелицеприятной критики и предлагали наложить самое строгое взыскание с занесением в учетную карточку.
Молодых коммунистов я призывал к тому, чтобы они подходили к рассмотрению дела не только как коммунисты, но как люди, анализируя, что случится с человеком после исключения его из партии. Это конец всему. Призывал встать на его место, когда у человека нет ни одного защитника, а в зале одни враги.
Партийная принципиальность в данном деле равносильна неправедному суду. Мы не суд, но по нашему решению будут приняты административные меры. Да, и по моей рекомендации товарищ все-таки покаялся. Стыдно было мне, стыдно было ему. За то, что кривили душой, как в годы репрессий. А что делать? Мой друг, сосед, семья, двое детей, жена не работает, он один в семье кормилец. Исключают из партии, автоматически снимают с должности и увольняют из войск с волчьим билетом, обвинив в хищении материальных ценностей (излишки на складах приравнивались к хищению). Пенсии нет, на работу не устроишься, а выживать в этих условиях надо.
Добились мы наложения на него партийного взыскания. До сих пор стыдно. Будь это 1937 год, получилось бы, что мы своими руками расстреляли товарища, офицера, с которым вместе служим. Честнейшего человека, прекрасного отца и авторитетного командира.
Ф. Раневская в то время говорила: "Если человек умный и честный - то беспартийный. Если умный и партийный - то нечестный".
Три года обучения в Москве пролетели как две ласточки перед дождем. В это время заканчивалась эпоха клубов веселых и находчивых