Как изгибали сталь

Северцев

Сколько было спасено жизней: Эта важнейшая страница новейшей истории может быть закрыта, так и не открывшись! Такая работа может быть выше самоковыряния:. "Что важнее: должное или желаемое?" Для человека чести - должное. Для свободной личности - желаемое. Ибо живет он по принципу: Чем больше "Я" - тем больше я человек. В этом его выбор. И этот выбор лишает его выбора, поскольку он становиться рабом собственного "Я". И если его поставить в ситуацию - выбрать жизнь или честь, он выберет жизнь, так как он не может уничтожить свое "Я", свои чувственные

интересы, ублажающие его тело, его страсти, его желания. Истинно свободный человек воин-монах. У него есть выбор: жить по заповедям Божиим, или подчинить себя своим интересам. И в этом выборе он свободен. Чем выше моя вера, тем дальше границы моей свободы. Тем тверже стремление жизнь положить

"за други своя". И между честью и жизнью однозначно выбирается честь. Ибо без нее нет и жизни во Христе.

Как видишь, на душе не благодати, нет и радости.

С наилучшими пожеланиями Круглов Н.В."

Справка: Круглов Николай Владимирович, генерал-лейтенант запаса, бывший заместитель начальника управления военной инспекции аппарата

Совета безопасности России, заместитель начальника Главного штаба, начальник информационно-аналитического управления Главного штаба ФПС

России.

Николай!

Очень рад тебя слышать, потому что при переездах потерялись бумаги с записями и телефонами всех друзей. Техника помогает общаться. В своей книге я со своего уровня поднимаю те проблемы, которые были у нас, но я вижу, что и сейчас у пограничников проблем

"выше крыши". Давно намереваюсь описать процесс выхода пограничных отрядов из "братских" республик именно глазами очевидцев не высшего, а среднего звена. Твоей помощи буду рад. Сейчас размещу обращение об этом к пограничникам России и бывшего СССР на своем сайте, в блогах mail.ru и LJ.

С дружеским приветом, Олег

События в Худаферине

Эти события происходили в КЗакПО Гадрутского ПОГО на 5 пограничной заставе "Худаферин". Я, Санжара Олег Викторович

–  начальник этой пограничной заставы и непосредственный участник этих событий.

0x08 graphic

Случилось это 25 февраля 1992 г. Накануне, примерно за месяц до происшедшего на заставу прислали на должность старшины прапорщика-азербайджанца. Он мне тогда еще показался подозрительным.

Проявлял много излишнего любопытства. Естественно, за это я не имел никакого морального права его осуждать. Мало ли, возможно, человек желал скорее постичь азы заставской службы.

Затем он, якобы, по семейным обстоятельствам примерно за неделю до событий уходит в отпуск. Руководство комендатуры его отпускает. А я на заставе остаюсь один без заместителей и старшины. Меня это очень удивило. 25 февраля утром он появляется на заставе, изображая из себя убитого горем человека, и просит у меня немного продуктов для семьи.

Позже я понял, что в этот

день он приехал разведать обстановку.

Через час уезжает. На заставе тогда оставалось 20-25 человек вместе с личным составом контрольно-пропускного пункта

(КПП). Произошло все примерно после 20 часов. Наряды ушли на границу, а на заставе остался наряд "Часовой заставы" в составе 2 человек.

На ужин я пошел к начальнику КПП. На участке заставы стояло тогда 2 вагончика этого подразделения. Весь личный состав заставы и КПП находились также на ужине в заставской столовой.

Мы с начальником КПП находились в одном из этих вагончиков. На два независимых друг от друга подразделения нас было

2 офицера. Ни заместителей, ни старшины у меня в этот период не было, что крайне недопустимо для пограничной заставы.

В тот вечер свой АКСУ-74 я оставил в канцелярии заставы в сейфе. Не хотелось тащиться с ним на прием пищи. Я его постоянно носил с собой, кроме этих случаев. Ведь тогда на территории Нагорно-Карабахской автономной области и всей линии государственной границы между Ираном и СССР на территории

Азербайджана действовал режим Чрезвычайного положения.

Как раз в это время мимо заставы прямо у системы проходил поезд

Баку - Кофан. Во время его прохождения прослушивать близлежащую местность невозможно из-за сильного гула. Находясь на

КПП, мы услышали как сильным ударом была выбита входная дверь вагончика и в нее ворвалось два боевика в камуфлированной униформе. Наставив на нас оружие, один из них дрожащим голосом скомандовал: "Руки вверх!" У меня возникла мысль, что они чего-то боятся и обеспокоило то, что кто-то из них от этого мандража может случайно выстрелить. Я спросил:

"Кто вы такие? Русский офицер не намерен поднимать руки неизвестно перед кем!" Тогда нам предложили выйти из вагончика КПП и проследовать вместе с ними. Мы прошли на порог домика и начали одевать обувь. Когда я, нагнувшись, завязывал шнурки, автомат одного из боевиков оказался у меня над спиной. То же самое происходило с начальником КПП. Площадка, где мы находились, была маленькая и мы с трудом вчетвером на ней помещались. Мне ничего не стоило резко подняться, нанести ему удар в пах и перехватить его оружие. Но, увы, я вовремя заметил за соседним домиком еще одного боевика, который держал меня на прицеле. (Кстати автоматы у них были не нашего производства. На цевье была ручка. Видимо, китайские или чешская

"збруевка").

Обулись, под стволами нас повели в столовую, где и находился весь личный состав за ужином, вокруг них с наставленными на них стволами стояло человек 20 боевиков. Я уже тогда насчитал 3 ПК

(пулемет Калашникова калибра 7,62 мм), и остальное оружие было только автоматическое.

Придя туда, я сказал, что буду говорить только с их командиром. Из этой безобразной толпы вышел азербайджанец невысокого роста и представился лейтенантом Шамиевым из Национальной Гвардии