Как Кузька хотел взрослым стать

Александрова Галина Владимировна

— А взрошлым только на краю швета штать можно? — хитренько спрашивает Юлька.

— Не знаю, — задумывается Кузька, — просто во всех книжках добры молодцы счастье именно на краю света находят. Сначала идут до Бабы Яги, она плохих молодцев съедает, а хороших пирогами кормит и клубочек волшебный дает. Куда клубочек покатится, туда добрый молодец и путь держит. А катится клубочек всегда на край света.

— Почему вшегда? — спрашивает любопытная шишига.

—

Потому что земля — шар, так в Анюткиной книжке написано. Вот клубочек по шару вниз и катится. Понятно?

— Непонятно, — упрямится Юлька.

— Чего непонятно?

— Непонятно, почему Яга плохих молодцев ешт, а хороших на швободу отпушкает? Я, хоть и шишига, ни за что ишпорченного молодца ешть не штала бы. Я бы его пожале-е-ела и пирогами накормила. А шъела бы хорошего, швежего, вкушненького.

— Нет, не пойду на край света, — решает Кузька, — никак нельзя мне надолго дом покидать. Только словом обмолвился, а самая послушная шишига молодцами закусывать собралась. Так и быть, буду здесь средство искать, как взрослым стать. Может, ты тоже со мной взрослой станешь, чтобы мне одному не скучно было?

— Что ты, что ты, — затрясла косичками шишига, — ни за что я взрошлой не штану! Вот глу-пошти выдумал! Взрошлым вешти шебя надо чинно, прилично, вошпитанно, взрошлым и покричать как шледует нельзя, взрошлым вше в тарелке доедать приходитшя да и шалить им не положено. Нет, ни за что!

— Ну и не надо, — совсем немножечко обиделся Кузька, — только придется тебе, Юлька, все дела по дому на себя взять. Согласна?

— Шоглашна, шоглашна, — смеется шишига, — ты мне только волю дай, я вше дела шразу переделаю. Я хоть и хулигаништая, но порядок тоже люблю… Иногда.

Глава 3. «Взрослилъные» яблока

Сидит Кузька, думает. Никак придумать не может, где ему средство для взросления найти. А тут Лешик из леса в гости прибежал, играть зовет.

— Не до игр мне, — вздыхает Кузька, — решил я, что пока не повзрослею, ни за что играть не буду.

— Ну, взрослей скорее, — торопит его Лешик. Лешику тоже надолго из леса отлучаться не следует. Лес без лешего — как дом без домового. Некому в нем за порядком следить, некому за лесных жителей заступаться. А дед Диадох у Лешика старый уже, спит все время да и слышит плохо. Так что маленький лешонок в лесу, — почти за главного.

— Как же я быстро повзрослею, если я средства не знаю? — разводит руками Кузька.

— Какого средства? — ничего не понимает Лешик.

— Для быстрого взросления, — растолковывает ему Кузька. И рассказывает другу, какое огорчение с ним приключилось.

— Знаешь что, — прыгает на месте от нетерпения Лешик, — мой дедушка хоть и слышит плохо, зато все на свете знает. Пойдем у него спросим!

Долго Кузька не сомневался. Схватил друга за лапку и со всей силы припустил в лес. Даже узелок собрать не успел. Какой тут узелок, когда время не терпит!

Ох и любил домовенок в лесу бывать! Хоть и считают домовых домоседами, а они тоже любят иногда из дома выбираться. А лес для Кузьки как

родной был — здесь его лучший друг жил, здесь как-то Кузька целую зиму зимовал, здесь он не раз и не два с Бабой Ягой в жмурки-пряталки играл. Каждую тропку знал, с каждым деревцем знаком был. И пенек старый, где жил дедушка Диадох, тоже узнал сразу. Приметный это пенек был, особенный.

Опята, что росли на пеньке, ни за что не давались в руки грибнику. Только нагнется человек, только ножичком к тонкой ножке гриба приладится, как за спиной его либо птица крикнет, либо ветер вздохнет. Вздрогнет человек, обернется, а опята — врассыпную. Не хотят они в грибную похлебку идти, им и на пеньке весело! Потрет глаза человек, постоит немного, махнет рукой — показалось! И дальше пойдет. А опята возвращаются и такой писк поднимают, что будят деда Диадоха. Только он не сердится.

— Дед Диадох, дед Диадох, — затрещал Лешик, как только приблизились друзья к пеньку, — выходи скорее, а то Кузька на край света уйдет!

Не отвечает Диадох, только эхо, непонятно как забравшееся в старый трухлявый пень, пискляво отвечает Лешику:

— На квашню упаде-е-ет!

— Древесный гриб тебе на язык, — пугается Лешик, — не каркай! Кузеньке срочно помощь нужна, а то он взрослым не станет!

— От моды отстане-е-ет, — дразнится эхо.

— А если он срочно взрослым домовым не станет, то на него злая тоска-лиходейка нападет. И будет наш Кузенька тихий, разумный и печальный.

— Как хвост мочальны-ы-ы-й! — совсем распоясалось эхо.

— Ах, так, — с Кузькиной мордашки печаль как дождем смыло, — выходи, коли ты такой смелый!

— Выходи, коли смелый! — топает ногой и Лешик.

— Будем силой меряться! — продолжает Кузька.

— Ага, будем! — храбрится лешонок.

— Я хоть и печальный, как хвост мочальный, но от моды не отстал и приемчики знаю! — грозит Кузька.

— Он такой! — добавляет маленький леший.

— Вот распищались, — раздается прямо у него за спиной дребезжащий голос, — весь лес перебаламутили. Разве гости так себя ведут?

— Мы не нарочно, дедушка Диадох, — вежливо отвечает Кузька. Это он с неведомым эхом пе-нечным так невежливо разговаривал, потому что оно первое дразниться начало. А со старым лешим Кузька говорил всегда уважительно. Потому что тот был мудрым, справедливым и все знал. Не про все на свете, конечно, а только про лес, но и это немало.

И домовенок рассказал о своем желании поскорее повзрослеть. Покачал Диадох головой, вздохнул глубоко и ответил:

— Вот был у нас случай. Захотела как-то Баба Яга молоденькой стать. Не то нога костяная ей надоела, не то гонять добрых молодцев тяжело стало, непонятно. Да только взбрело ей в голову, что неплохо было бы ей яблок молодильных отведать. Стала она в нашем лесу их искать. Все яблони обтрясла.

— Все понятно, — обрадовался Кузька, — раз Яга молодильные яблоки искала, я буду «взрослильные» искать.