Как Малая Русь стала польской окраиной
Шрифт:
Женщин за убийство собственных младенцев закапывали в землю и пробивали колом. Стандартный приговор гласил: «Колом живую пробити, их бы прочий имели страх» [206] .
Ну а геев веселые украинцы в первой половине XVIII века («века просвещения») без особых церемоний сжигали на костре. Лишь в отдельных случаях их забивали киями, то есть большими палками.
«В 1772 году генерал-губернатор Малороссии фельдмаршал Петр Румянцев-Задунайский обратился к императрице с сообщением, что в селе Мосонец казачья дочь Христина Водяникова убила своего жениха "казачьего сына Иосифа Беденко", после чего ее не только ПРИКОВАЛИ к мертвому телу убитого, но и закопали после суда вместе с загубленным женихом. Генерал-губернатора особенно возмутило, что местный
206
Бузина О. Воскрешение Малороссии... С. 209.
207
Там же. С. 213.
Замечу, что артикул 6 раздела 11 Литовского статута, гласил, что жена, убившая мужа, лишалась не только всего имущества, но и подвергалась следующей казни: ее волокли по рыночной площади, при этом клещами отрывая от тела куски мяса. Потом женщину сажали в кожаный мешок вместе с собакой, курицей, змеей и кошкой, зашивали и топили в том месте, «где найглубей».
В 1700 г. суд города Полтавы сослался на эту статью Литовского статута и полностью ее процитировал, вынося приговор некой Денисихе, обвиняемой в убийстве мужа. Но поскольку подобная казнь была в Малороссии не принята, судья постановил мужеубийцу всего лишь четвертовать, то есть отрубить ей сначала ноги, потом руки и, наконец, голову.
Несладко жилось и ведьмам в Гетманате. «В 1709 году шляхта и селяне подвергли купанию некую пани Яворскую по подозрению в чародействе. Ее раздели догола, связали особым манером, установленным для подобного рода испытаний — то есть большой палец правой руки привязали к большому пальцу левой ноги, и таким же образом другую руку и ногу, а затем продели между связанными конечностями веревку и принялись окунать подозреваемую на блоках в реку и подымать ее верх. Так как она при этом тонула, то признана была невиновной» [208] .
208
Бузина О. Воскрешение Малороссии... С. 238.
Напомню, что в Российской империи смертную казнь отменила императрица Елизавета Петровна в 1741 г. Екатерина II восстановила смертную казнь, но применяла эпизодически.
Ну а в юго-западной части империи существовали совсем иные законы — людей закапывали живьем в землю, сажали на кол (в Запорожской Сечи), топили и т.п.
ГЛАВА 25
КАК ПАЛИЙ ЗАПАЛИЛ ПРАВОБЕРЕЖЬЕ
Согласно русско-польскому договору «о вечном мире» 1686 года на Правобережье Россия присоединила маленький, но очень ценный правобережный анклав — Киев и Печерский монастырь с окружавшей его территорией, ограниченной речушками Ирпенью с севера и Стугной с юга и оканчивающийся на западной окраине окрестностей Киева у местечка Васильково (крайний западный пограничный пункт России до конца XVIII века).
Южнее устья реки Тясмины и до Запорожья территория по левую сторону Днепра принадлежала фактически и формально Войску Запорожскому, которое, согласно мирному договору, ставилось в вассальную зависимость с этих пор только от России, и в отношения которого с Россией польский король обязался не вмешиваться.
Отдельно был решен вопрос о принадлежности разоренных многолетней войной XVII века украинских городов на правой стороне Днепра, откуда бежало все население. Поскольку поляки не захотели уступать их России, то было постановлено, что города Ржищев, Трактемиров, Канев, Мошны, Сокольня, Черкасы, Боровица, Бужин, Воронков, Крылов и Чигирин, а также вся прилегающая к ним территория от местечка Стайки до устья реки Тясмин не будут ни заселяться, ни восстанавливаться, и останутся пустынными до тех пор, пока сейм и король не дадут полномочия на окончательное решение их судьбы, и потому дело об этой территории откладывалось обеими сторонами до лучших
Фактически на Правобережье, особенно в его южной части, власть польских магнатов к 1686 г. была номинальной. Что же касается королевской власти, то она была номинальной во всей Речи Посполитой. Реальная власть на Правобережье принадлежала казацким старшинам.
Польский король Ян Собеский для борьбы с турками решил возродить на Правобережье казачество. В 1683 г. он приказал шляхтичу Куницкому начать набор казаков, и к концу года таковых набралось около 8 тысяч. Но в начале 1684 г. казаки убили Куницкого и выбрали своим гетманом Могилу.
Но к 1686 г. уже ни Могилы, ни единого командования у правобережных казаков не было, а значительная часть Правобережья оказалась под властью самозваных казацких полковников. Наибольшую известность среди них приобрел Семен Филиппович Гурко, получивший прозвище Палий, то есть поджигатель.
Палий сделал своей резиденцией город Фастов или, как его тогда называли, Хвастов. Палий в молодые годы жил в Сечи и всегда поддерживал тесные связи с запорожцами.
Полякам как-то удалось схватить Палия и заключить его в башню в городе Немирове. Но Семен смог бежать оттуда. Освободившись, он узнал, что Фастов захвачен частной армией католического епископа. Палий собрал казаков, взял Фастов и перебил там всех ксендзов. Именно с тех пор он стал непримиримым врагом католической церкви.
В 1688 г. Палий обратился в Москву с просьбой о принятии его в подданство. Но правительница царевна Софья не желала войны с ляхами, и Палию было рекомендовано вместе с казаками перебраться в Запорожье.
Однако честолюбивый Палий не захотел стать местечковым полковником, а то и есаулом, и остался в Правобережье. У поляков не было возможности, а может и желания, отправлять большое войско против Палия и других полковников.
Статус у Палия и других полковников на правом берегу был более чем странным. Так, в 1693 г. войско Палия вместе с казаками Мазепы разгромили татар на реке Кодыме, за что получили от царя Петра ценные подарки.
Казаки Палия повсеместно громили панские усадьбы. Так, например, при разгроме двумя сотнями плиевских казаков имения пана Стецкого один из вождей повстанцев, некий Прокоп, громко заорал: «За Вислу ляхов прогнати, щоб их тут и нога не ступала!» [209] .
Уверен, что подобный лозунг использовался всеми православными Правобережья.
На грабежи казацкого полковника Кутиского-Барабаша последовала коллективная жалоба шляхты Киевского воеводства. Польский коронный гетман отправил к полковнику посланцев с требованием уняться. А Кутиский-Барабаш посадил их в тюрьму, заявив: «Я ани короля, ани гетмана не боюсь; у меня король — царь турецкий, а гетман — господарь волоский, — бо треба тое ведати: где Барабаш, там ничого не маш» [210] .
209
Костомаров Н.И. Мазепа. М.: Республика, 1992. С. 130.
210
Там же.
Сотник Палиева полка Цвель со своими казаками напал на каптурового [211] судью Сурина, ездившего для исполнения своей судебной обязанности в село Калиновку. «Козаки, встретивши его на дороге, закричали: "Бийте ляхов, бийте! Нехай не ездють на суды; тут наш козацкий суд!" С такими словами козаки поколотили и самого господина, сидевшего в коляске, и его прислугу, забрали у него деньги, оружие, вещи, съестные запасы, а все судебные документы повыбрасывали и истребили» [212] .
211
В Польше во время бескоролевья упразднялись прежние суды и учреждались временные, имевшие силу до избрания нового короля и называемые каптуровыми.
212
Костомаров Н.И. Мазепа. М.: Республика, 1992. С. 131.