Как мы нашли тебя
Шрифт:
Кейт отправляет Сету профильный код ДНК няни, и опять никакого совпадения на сайте сурросестер.
Темба проверяет Марко, а затем мягко выманивает Мэлли из-под оборудования пакетиком «Холли Моллиз».
— Подождите, — говорит Кеке. — Что насчет сурросестер в черном списке?
Каждая сурросестра, нарушившая этику, лишается своей булавки и помещается в черный список. Некоторые из женщин, которые когда-то жили и дышали своим предназначением в качестве суррогатных матерей, воспринимают кажущийся бездушным кастинг близко к сердцу. Они становятся наркоманками, проститутками или
Кейт смотрит на доктора.
— Сделайте это.
— Ты спятила? — спрашивает Кеке. — Удалить ему глаз?
— Это единственный способ.
— Это его глаз, Боже правый!
— Подумай о Сильвер. Подумай о том, как ей страшно. Ты знаешь, скольких детей убили эти люди?
— Мы этого не знаем. Не знаем, те же ли это люди.
— Конечно же, это те же бл*дские люди! Марко был в абсолютной безопасности, пока не узнал о том, что убивают детей «Генезиса».
— Не спорьте, — произносит доктор глубоким, безразличным тоном, подняв вверх свои татуированные ладони. — Нет смысла спорить. Я не стану оперировать, и никто не станет.
Он готовится уйти.
— Неправда, — говорит Кейт. — Всегда найдется тот, кто станет. Кеке, прошу тебя, — умоляет Кейт с отчаянным выражением лица. — Пожалуйста. Нам нужно знать. Нам нужно знать!
— Ты не можешь ставить ее в такое положение, — тихо произносит Сет. — Это невозможно. Несправедливо.
— Нет никаких положений! — кричит Кейт. — Нет никакой справедливости в этой ситуации! Эти люди похитили нашу дочь, и нам нужно идти и искать ее. Вся информация здесь.
— Я не могу, — отвечает Кеке, качая головой. — Не могу сделать это с Марко. Мне жаль.
Кейт напрягается всем телом. Ее руки сжимаются в кулаки.
— Ты даже не знаешь, проснется ли он.
Эти слова ужасны на вкус. Горькие и резкие. Словно горящий клинок.
Кейт понимает, что с ее лица капает. Она вытирает слезы. У нее нет времени на эмоции. Сет подходит к ней ближе, притягивает в объятия. Девушка расслабляется и рыдает, уткнувшись ему в плечо, повторяет один и тот же вопрос снова и снова.
— Как это может происходить?
Лицо Кеке превращается в темную маску боли.
Пэтч Кейт звенит, возвращая ее в настоящий момент. Неизвестный номер.
Неизвестный: У нас твоя дочь.
Кейт трясущимися руками показывает Сету экран своего хеликса.
— Спроси их, чего они от нас хотят, — говорит Сет.
— Я уже знаю ответ.
КиттиКейт: Чего вы хотите?
Они смотрят на экран в тишине и ужасе.
Неизвестный: Встретиться.
Похититель контакт присылает маркер GPS местоположения в Спрингс, в сорока километрах к востоку от Йоханнесбурга. В пять вечера. Всплывает солнечная эмоджи-голограмма, улыбающаяся им
— Спрингс? — спрашивает Кейт. — Мы не можем туда поехать. Он все еще в красной зоне. Это еб*ный ядерный город-призрак.
Так как авария на атомной электростанции разрушила это место, город стал не пригодным для проживания людей. Там нельзя заниматься фермерством или добычей ресурсов. Правительство купило весь участок и превратило его в крупнейшую в Африке солнечную ферму.
— Они открыли часть города, — говорит Сет. — Для рабочих.
Журналисты, которые были достаточно смелы и/или настолько глупы, чтобы документировать разрушения в течение первых нескольких лет после аварии, прислали обратно изображения, достойные научной фантастики: тысячи сверкающих солнечных панелей в безлюдной радиационной пустоши.
— Я видела фотографии. Те ребята работали в химзащите и противогазах.
Продуктовые магазины, гостиницы и жилые дома остались такими же, какими они были в день катастрофы, выглядя как злосчастный музей. Полки с хлопьями в идеальном порядке, за исключением одной упаковки, которая упала на пол и так осталась там лежать. Косо лежащая салфетка на брошенном чайном подносе, в кувшине для молока осталось только черное пятно. Ни одного живого растения на мили. Все покрыто толстым слоем пыли и опустошения.
— Там все еще очень опасный уровень радиации, — говорит медсестра. — К нам иногда обращаются за лечением люди, но нам приходится давать им от ворот поворот. Они слишком опасны для других пациентов. Это зама-замас (прим.: дословно переводится с зулу, как «люди, пытающиеся получить что-то из ничего»). Они думают, что если приедут в Джози, то смогут сбагрить ворованное. Но эти вещи старые и практически светятся из-за радиации.
— Зама-замас?
— Авантюристы, — отвечает Кеке. — Они ходят грабить опустевшие магазины.
— Но они либо умирают там или выходят оттуда зараженными, и мы не можем помочь им. Никто не может.
— Мы не можем пойти туда, — говорит Кейт. — Ведь так?
Сет трет глаза.
— Не думаю, что у нас есть выбор.
Неизвестный: 5 часов вечера. Никаких копов, никаких охранников, никаких игр.
— Это в двух часах пути. У нас уйдет почти час, чтобы добраться туда. Нам лучше выезжать сейчас.
Неизвестный: Возьмите с собой Мэлли.
— Конечно, — говорит Кейт. — Конечно же.
— Что?
— Они хотят, чтобы мы привели Мэлли.
Мальчик поднимает взгляд от своего угощения.
— Что мамочка? Что?
— Ничего, сосисочка, — отвечает Кейт.
Сет произносит сквозь сжатые зубы.
— Мы, бл*ть, не возьмем Мэлли.
— Они хотят обменять на него Сильвер.
Конечно же, они не могут и не станут брать с собой Мэлли. Это все равно, что подписать ему смертный приговор.
Неизвестный: Возьмите с собой Мэлли, или Сильвер умрет.