Как мы не стали бандой

Черкасов Глеб Юрьевич

– Все же ты очень сильно рисковал, зачем, неужели нельзя списаться, созвониться, – раздосадованно плескал словами Косиевский.

– Не все можется по телефону, а тут и повод: куча народу из Москвы к хохлам, куча – в обратную сторону, вот и спокойно, – человек широко улыбнулся. – Ну что, посчитаемся и пойдем в другое место, тут ща бордель начнется.

Косиевский махнул рукой официанту и разлил остатки хреновухи из графина:

– Ну раз стоило, так стоило, но все равно это опасно, очень опасно.

Тут его собеседник наклонился

через столик и начал что-то оживленно, но запредельно тихо говорить. Стас потерял интерес и начал осматриваться, вдруг будут еще какие-то знакомые. Никого не было, разве что вон тот оплывший козел, с молодой девкой, вроде раньше был при большом торговом доме.

– Вот такой бурелом с колеей, – прозвучало прямо над ухом. Это сказал собеседник Косиевского.

Они уже шли мимо Линьковича, именно поэтому он и услышал то, что, думалось, не услышит никогда.

Стас пришел в себя через полминуты, а потом кинулся за Косиевским и его спутником, сам даже не зная, что спросить первым делом.

Мы себе давали слово,не сходить с пути прямого, –

заревел Александр Кутиков из всех колонок. Пять метров между Линьковичем и теми, кого он догонял, заполнились непроходимо пляшущей толпой. Стас не сдавался, стряхнул с себя какую-то толстуху, призывно – как ей казалось – изгибавшуюся в том, что она считала танцем.

Но так уж суждено, –

выл Александр Кутиков, – в эти секунды Стас его ненавидел.

К выходу он пробился только через три минуты. Косиевского и его спутника уже нигде не было. Оставалось только злобно закурить.

Петр Кислицын

(22 ИЮНЯ, РОССИЯ – БЕЛЬГИЯ, 0:1)

– Ну какого же!.. – завопил приличного вида господин, обращаясь и к заведению, и к трем симпатичным девушкам за своим столиком, – ну ведь пять минут оставалось дотерпеть.

Соседние столики поддержали крик дружным гневным гулом. Сборная России снова жидко обсиралась.

– Негр сраный! – донеслось от стойки, возглас относился к бельгийцу, вбившему гол в ворота Игоря Акинфеева.

– Опять сброд привезли вместо сборной, надо вежливых людей посылать, – громко сказал приличного вида господин и гордо оглянулся вокруг, рассчитывая на высокую оценку стремительного остроумия.

Девушки за столиком прилежно захихикали. Они явно не понимали, что происходит на поле, но им нравилось находиться в гуще событий и чувствовать себя настоящими патриотками. Их личики были прилежно раскрашены в цвета российского флага.

Через два столика раздался смех, потом громкий голос обозначил новый поворот беседы:

– Слава Украине!

Здоровый накачанный парень обвел глазами бар, который только-только приготовился поверить в небывалое чудо – сборную

России, которая отыграет гол на последних минутах. Его столик дружно откликнулся:

– Героям слава.

От стойки отлепился невысокий мужичок.

– Кому там сала?

– Дядя, сиди на месте, соси пивко, не гавкай, – презрительно посоветовал ему парень, едва глянув вниз на неожиданный источник звука, – а то на лысину плюну.

О дальнейшем очевидцы врали по-разному.

Кто-то говорил, что невысокий мужичок каким-то странным шагом приблизился к большому парню, наступил ему на подъем стопы и под крик боли ударил под дых так, что тот лег и больше не вставал. Другой очевидец утверждал, что было все так, но не сразу, а сначала, ускользнув от замаха, мужчина приблизился к столу, за которым славили Украину, ударил носком под коленную чашечку одного из друзей качка и тут же двинул ему в челюсть. А уже потом вернулся к первому герою. Еще один запомнил только рухнувший стол, двух корчащихся от боли людей и крик третьего: «Мы же пошутили, мы за Россию, мы за Новороссию!» Патриотический крик избавил его от лишних побоев. Так, пощечина. А то, что упал со стула, так это сам. Никто не неволил.

Мужичок хотел обратно к стойке, к кружке, но тут его при поддержке двух охранников атаковал господин приличного вида.

– Ты что себе позволяешь, подонок!

– Знал бы, сколько я этих «героямсала» мордой в землю положил, ты б повежливей… – мужичок оценил и охранников, и качка, который в жажде реванша пытался очухаться.

– Ща у тебя морды не будет, – решительно сказал приличного вида господин.

Но тут в углу, судя по крикам, два столика решили выяснить, кто больше виноват в провале: игроки «Спартака» или ЦСКА. Охранники на секунду отвлеклись.

Сидевшая у стойки девушка, выхватив из кармана пятитысячную, кинула ее бармену со словами «сдачи не надо» и потащила невысокого мужичка за собой.

Резвый охранник у входа попытался заякорить парочку:

– Говнюк, ты чего-то рано домой собрался, еще потрещать надо.

– Тебя к телефону, – ответ совпал с движением и… хруст сломанной руки вместе с воплем услышал весь зал, увлеченно дравшийся в честь финального свистка.

– Быстрее давай, сейчас такой адок начнется, – девушка тянула за руку мужичка.

– Я там первым Люцифером буду, – хмыкнул он на бегу.

Девчонка повернула за угол, выдергивая из сумки брелок, открыла машину, махнула рукой:

– Садись, не зевай.

Через десять минут припарковались около длинного здания. Закурили.

– Дарья.

Мужичок сделал вид, что щелкнул каблуками:

– Петр.

– Вы, Петр, несколько минут назад избили хозяина известного в Москве паба, его сына и его друзей, которые тоже дети очень и очень почтенных господ.

– Одного, и не бил, – поправил Петя. – Он насрал прям в носки в первую же секунду. А что папа за сыном не смотрит?