Как начать разбираться в искусстве. Язык художника
Шрифт:
Театральное подражание тогда не разыгрывание сюжета, не подражание, а превращение наглядной иллюстрации в столь же наглядный пример того, как такая иллюстрация сбылась публично на людях. Мы видим Палладу на иллюстрации и вдохновляемся быть мудрыми. А если мы смотрим Палладу в театре, то верим, что многие люди уже стали мудрыми, оказываемся в мире той самой утопической мудрости, который создавал Кампанелла в своем самом знаменитом сочинении, головокружительной утопии «Город Солнца»:
«Мы изображаем… добродетели в виде богинь, а пороки в виде чудовищ и дьяволов, и предметы, недоступные чувствам, мы представляем их чувствам аллегорически, например, в виде Паллады и Юноны – Мудрость и Мощь, а в театре их даже представляют в живом виде – куда уж ясней!»
Так появились привычные нам представления об иллюстрации: как об особом ресурсе
Чезаре Рипа: повар сюжетов
Слово «иконология» вызывает в памяти иконы, но на самом деле это учение о любых значимых и значительных образах. Если определять содержание этой науки одним словом, то иконология – это учение о способности образов нести самостоятельный смысл, независимо от замысла художника. Как слова, которые употребляет поэт, могут преображаться в поэзии, но никогда не становятся только его достоянием, так же и образы не могут стать лишь продолжением фантазии художника, но всегда имеют смысловую волю, в соответствии с которой художник импровизирует, придумывает собственные решения. Как это происходит – об этом вся наша книга, а пока что мы поговорим о человеке, которому мы обязаны термином «иконология».
Чезаре Рипа был поваром римского кардинала, но его ум занимала не только кухня, но и вообще все то, что мы бы назвали «полнотой материала». Как на кухне должны быть овощи, куски мяса, специи и приправы, так должны быть и в уме сведения о древнем Египте, Греции и Риме; иначе твое знание о происходящем в истории или современной политике не будет достаточно «жареным» и приправленным. Он был человеком, который не следует готовым рецептам, а сразу всё пускает в дело, чтобы само дело бурлило и привлекало внимание.
В 1593 году выходит первое издание его книги «Иконология», а в следующем, XVII веке книга выдерживает уже множество изданий, переводится на разные языки. Дело все в том, что это было время бурного развития самых необычных наук, потеснивших классическую систему. Средние века знали семь свободных искусств: квадривиум математических (арифметика, геометрия, астрономия, музыка) и тривиум литературных (грамматика, диалектика, риторика). Тогда как в XVI–XVII веке благодаря открытию новых континентов и становлению абсолютистских монархий со сложно устроенным «двором», претендовавшим на управление всеми сферами жизни, строительство дорог и водопроводов, ведение внешней и внутренней политики, появляется множество прежде неведомых наук, скажем, «камералистика» (наука принятия решений при дворе), или отдельная наука о кофе и его свойствах, или наука о водопроводах, или о написании дипломатических писем. Происходившее в этот период во всей Европе напоминало наши 1990-е годы, когда тоже, при резком изменении самого устройства экономики, узкий набор старых университетских гуманитарных наук – история, филология, социология – был потеснен множеством новых факультетов: менеджмент, маркетинг, реклама, связи с общественностью…
Иконология в чем-то была похожа на рекламу, как наука о самых ярких и запоминающихся образах, а в чем-то на связи с общественностью, как учение о тех смыслах, которые опознают все зрители, даже если они не вполне отдают себе в этом отчет. Как названные нынешние коммерческие науки исходят из «воздействия на подсознание», «неявного знания», «нейролингвистического программирования», так и иконология – из того, что образы могут быть не вполне ясными, но когда они встречаются часто, то передают однозначный и неоспоримый смысл, не вполне заметный для зрителя, но оставляющий глубочайшее впечатление. И цель иконологии – научить грамотно использовать эти символы, чтобы сообщения стали однозначными, и общение между людьми – глубоким.
Полное название книги Чезаре Рипа такое:
«Иконология, или Универсальное описание образов, взятых из Античности и прочих областей. Произведение столь же нужное, сколь и полезное для поэтов, живописцев и скульпторов для изображения добродетелей, пороков, чувств и человеческих страстей».
Такое название сразу определяет, кто адресаты книги – поэты и художники, которым надлежит
В этой книге отвлеченные понятия предстали в виде фигур, обычно женских, потому что в латыни многие слова с отвлеченным значением – женского рода. Например, Постоянство [2] , или по-латыни Констанция, оказалась женщиной, держащей в руке колонну и стоящей на фоне алтаря. Сразу понятно, что колонна – нечто устойчивое, несокрушимое, на чем держится вся конструкция. А вот алтарь уже потребует от нас пояснений: можно вспомнить подвиг Муция Сцеволы, который предпочел сжечь руку на огне, но не сдаться врагам, а можно просто подумать о том, что стойкость – религиозное чувство преданности делу. Поэтому под каждой картинкой есть небольшой рассказ, объясняющий, как построено это изображение. Рассматривая иллюстрации, мы быстро догадываемся, кто на них. Подхалимство изображено с ульем, медоточивыми льстивыми пчелами и оленем как чутким животным, ловля малейших перемен настроения начальника. Благодеяние – с крылом поспешной помощи на одной руке, тремя грациями, милостями в другой и опекаемыми зверями подле, сняв с себя даже плащ, чтобы отдать его нищим. Веселость танцует с бутылкой и рюмкой, понятно, и в цветастом платье, чуть задранном слева от нас (типичная «фигура пафоса», полет по ветру свободной ленты), потому что веселиться всегда хорошо в молодости, в цветущую весну жизни.
2
Все пять приводимых гравюр Ч. Рипа взяты из издания: Ripa С. Iconologia overo Descrittione Dell’imagini Universali cavate dall’Antichit`a et da altri luoghi (1611 г. Венеция).
Ч. Рипа. «Подхалимство»
Ч. Рипа. «Постоянство»
Ч. Рипа. «Благодеяние»
Ч. Рипа. «Веселость»
Посмотрим сейчас на изображение Европы: в руке она держит маяк, указывая пути торговли и процветания для всего мира. По обе стороны от нее рога изобилия: рост инфраструктуры привел к тому, что даже рогов изобилия стало два. Европа покровительствует университетам (сова, книги и геометрические инструменты), объединяет духовную и светскую власть (папская тиара и королевская корона). При этом маяк она держит в правой руке, а справа со стороны зрителя стоит боевой конь и оружие. Таким образом, в аллегорическом рисунке даны две точки зрения: сама Европа хочет только мира, но зритель, если настанет необходимость, должен быть готов ее защищать.
Ч. Рипа. «Европа»
Книга Чезаре Рипы вызвала множество подражаний. Одно из них – труд «Символы и эмблемы», составленный и изданный в Голландии по заказу Петра I. В нем уже аллегорические изображения помещены в круглые щиты и непонятны без кратких подписей. Петр I считал, что эта книга поможет распространить в России западную аристократическую культуру, и разрешил продавать ее всем желающим, чтобы Россия познакомилась с главными понятиями дворянской чести, выраженными в загадочных, но тем более запоминающихся картинках. По сути, перед нами материал для гербов и девизов, но само расположение в одной книге множества таких круглых щитов (840 эмблем) не могло не захватывать воображения читателей. Главный герой «Дворянского гнезда» (1859) И.С. Тургенева читал эту книгу в детстве, и ее многозначительность запомнилась ему на всю жизнь: