Как небо серого не оставило
Шрифт:
Но не все то было предметом ревностного внимания Хомутова: женщин и девушек красивых в этом городе – только голову успевай поворачивать! Блондинка занимала двойное сидение, положив на дальнее свою достаточно, впрочем, объемную сумку, сама же вольготно расположившись на ближнем.
Вот взяли манеру! Повадились: сядут на первое сидение и второе уже оказывается заблокированным. А может, тут кто-то: «К окошку! К окошку»! Жена, правда, поясняла Хомутову, что так многие дамочки предпочитают знакомиться. Но совсем другое тут, по его разумению,
Он-то никогда не стеснялся потревожить: «Вы… позволите? Спасибо!» Но только если других свободных мест в обозримой видимости не было. А уж коль имелись, то «седай», где получится – какое там окошко: и впрямь за ловеласа примут!
Но сейчас-то сидел Хомутов на отдельном сидении у самого окна, и окно то было чистым, и ехали они быстро!.. Но нет, закипало внутри! Чуть даже и досадно было, что места, кроме как рядом с блондинкой, свободные были. А так бы навис выжидательно: «Бизнес-класс превращается!.. Превращается бизнес-класс!.. Да нет, я понимаю, вы свой джип-самолет только на сегодня в автоцентр на текущий техосмотр поставили».
Да ладно, сиди уж: все равно ведь ничего подобного промямлить не дерзнул бы!
Микроавтобус между тем весело выбрался из района новостроек и подъехал вскоре к вокзалу с непременными тут ожидающими пассажирами. И Хомутов, только увидав устремившихся к двери, тут же из мысленной осады блондинки ушел в глухую свою оборону. Хватит на всех посадочных мест или не хватит? Нет, а чего он должен подскакивать? Это микроавтобус-такси (аж на четыре рубля больше, чем в автобусе, он платит!) – здесь ездить стоя вообще запрещено! По закону… По правилам!.. дорожного движения!.. Российской Федерации!
Конечно, сам-то он эти правила с законами нарушал – случалось… Но уж точно никого в таких случаях с законно насиженного места не выкуривал!
И пока он жевал сиюминутные свои мыслишки, светловолосая женщина в белой куртке готовно встала и подхватила со второго сидения свою сумку, высвобождая места двум пожилым людям. Без малейшего промедления и хотя бы тени недовольства на действительно красивом – Хомутов это разглядел теперь отчетливо – лице.
Она и вправду оказалась выше его. На голову…
Вкус абсолютного счастья
Он стоял и ждал свою любимую с букетом желтых роз в руках. «Ты хочешь меня встретить с цветами, как принц? Ну, хорошо, я не возражаю. Только без бурных пока эмоций. Пока не отстанем: там полный самолет наших будет».
С букетом этим он долго соображал у цветочного аппарата, заплатив тому уже купюру, а остановки и открытия так и не дождавшись. Слава Богу, больше дураков платить такие деньги пока не было. Наконец, «вкурив тему», провинциал, нажал нужную кнопку –
Среди множества встречающих он был с цветами не один. Радость встречи витала над узеньким выходом, находящимся под перекрестным обзором многих десятков глаз. И счастье уже топило его теплотой до такой степени, что слабели ноги. Отчего поминутно приходилось их «менять».
Он уже чувствовал ее, чувствовал, что она здесь; он уже твердо знал, что увидит через несколько минут опять – после разлуки в несколько каких-то недель, что стали целой свершившейся вечностью.
При всех счастливых моментах, которые все же нередко дарила ему судьба, такого в жизни еще не было.
Он заступил на вахту у входа за двадцать минут до времени ее прилета – мало ли чего? Но стоял уже почти час. А из непрозрачных стеклянных дверей все выходили и выходили пассажиры внутренних рейсов. Спасибо тем дверям – шли люди нескончаемой вереницей, а не толпой, потерять в которой он мог бы ее вполне.
«Ты не волнуйся, никуда я без тебя из аэропорта не уеду. Отстанем только чуть в сторонке от группы нашей. Не волнуйся!.. Волноваться со мной начнешь».
О чем бы это она?
И вот, наконец, она появилась – стремительно, как всегда. В черном, ладно облегающем ее фигуру пальто, и черной вязаной шапочке. Смущенная, конечно, внутри и оттого внешне надменная и даже, могло показаться, недовольная чем-то.
– Надо будет только сейчас сумку эту распаковать – видишь, как лентой обмотали!
И уже на эскалаторе, еще таясь случайных глаз, он касался губами ее плеч и головы: «Я тебя люблю… Я люблю тебя». И тот запах и вкус ее пальто и шапочки были вкусом абсолютного счастья.
Господи, но ведь больше для счастья ничего ему в жизни не надо!
Настоящая женщина
Позвонил во второй половине дня ей на работу – не вставая с дивана. Вспомнилось о чем-то, проняло, в горле запершило чуть не до слезы.
– Алло, что случилось там у тебя?
– Да ничего, – добавил в голос баритона я. – Просто хотел сказать, что я тебя люблю, и скучаю… Жду твоего прихода.
– Ой, как радостно-то слышать, какой ты у меня!..
Выслушивая заслуженное, я уже намеревался за пылким телефонным прощанием закончить разговор.
– Слушай, а ты там супчику к моему приходу не сваришь?
– Э-э…
– Да, там только курицу из морозилки достать – в микроволновке разморозить! Все остальное есть: морковка с луком в корзине, картошка под раковиной. И капусту не забудь!
А и вправду – все праздничные выходные обещал сварить щи из квашеной капусты, чтоб не пропала: «Мужик сказал – мужик сделал»!
– Спасибо, что позвонил, целую нежно!
Першило в горле теперь от перца, и на слезу пробило, когда лук репчатый чистил и резал кубиком…
Конец ознакомительного фрагмента.