Как ни крути – помрешь
Шрифт:
– Он тебя укусил?! – повторила вопрос Айви, отвлекая меня от последней Кистеновой фразы. – Укусил?
– Нет, – сказала я в телефон, ощупывая шею. Хотя не знаю почему. Я так по-идиотски себя вела!
– Возвращайся домой, – приказала она, и моя злость перешла в возмущение. – Если тебя укусили, я пойму. По запаху пойму.
Я фыркнула от отвращения.
– Еще не хватало, чтобы ты меня обнюхивала! Здесь все вели себя очень прилично. И все было классно, кроме пяти дурацких минут.
Я
– Ты за пять минут отключилась?! – с ужасом спросила Айви.
– Да, – сухо сказала я. – Может, стоит и тебе попробовать. Посиди у Пискари и пропитайся феромонами. Впрочем, тебя могут не пустить. Ты им всем кайф поломаешь.
У нее дыхание пресеклось, и мне тут же захотелось забрать слова обратно. Черт.
– Айви… Прости, – быстро добавила я. – Нельзя было такое говорить.
– Дай трубку Кистену, пожалуйста, – тихо сказала она. Я облизала губы, чувствуя себя сволочью.
– Конечно.
Похолодевшими пальцами я отдала ему трубку. На секунду его непроницаемые глаза встретились с моими. Он немного послушал, пробормотал что-то непонятное и нажал отбой, потом исунул серебристую трубку в карман пальто, а я смотрела на него, пыталась$7
– Приход от крови? – переспросила я, решив точно выяснить, что случилось. – Ты не расскажешь мне, что же это такое?
Он передвинул руки на руле и сел поудобней. Мелькающие фонари бросали на его лицо странные тени.
– Дело в мягком релаксанте, – сказал он. – Вампиры его выделяют, когда сыты и довольны. Что-то вроде последействия. Когда «Пицца Пискари» перешла на исключительно вампирскую клиентуру, кто-то из недавно умерших поймал кайф в зале, и вот так это обнаружилось. Всем это жутко понравилось, так что мы убрали столы с верхнего этажа, поставили цветомузыку и посадили диджея. Танцклуб организовали. После этого кайф стали ловить все.
Он сделал паузу, резко поворачивая на громадную стоянку на набережной. Вокруг нее сугробы были навалены футов шесть высотой.
– Это естественный наркотик, – продолжил он, снижая скорость и подруливая к группке машин, припаркованных у причала напротив ярко освещенного катера. – И легальный к тому же. Всем понравилось, и теперь клиенты сами следят за порядком, выкидывают всех, кто заходит в поисках быстрой крови, и защищают тех, кому плохо и нужна разрядка – вот как тебе. И это правда помогает. Спроси у этого своего фэвэбэшного капитана.
Насильственных преступлений, совершаемых молодыми одинокими вампирами, стало заметно меньше.
– Ты серьезно? – спросила я. Неформальная вампирская группа поддержки. Наверное, Айви стоит туда походить… нет, она всем все испортит.
– Ты бы не так быстро среагировала, если бы тебе не настолько это было нужно, –
– А, так это я во всем виновата, – холодно заметила я.
– Не надо, – резко ответил он, рывком ставя машину на ручной тормоз. – Один раз ты на меня уже наорала, а я выслушал. Не взваливай вину на меня. Чем больше тебе нужно расслабиться, тем сильнее воздействие, вот и все. Вот почему никто не станет хуже о тебе думать. Может, будут думать немного лучше.
Получив отпор, я состроила виноватую гримасу:
– Прости.
Мне скорее нравилось, что он не поддается на мою злость – слишком умен, чтобы поддаваться. Так мне интересней становилось. Он понемногу расслабился, выключил печку и музыку.
– У тебя душевная рана, – сказал он, вынимая диск с григорианскими песнопениями и убирая его на место. – Это все Ник. Я тебя такой вижу с тех пор, как ты протянула через него энергию, и он напугался. А всем там жутко польстило, что ты дала себе волю. – Он улыбнулся с отстраненным видом. – Им понравилось, что страшная злая ведьма, расправившаяся с Пискари, так нам доверяет. Нам не часто доверяют, Рэйчел. Живые вампиры ценят доверие почти как кровь. Вот почему Айви готова любого убить, кто поставит под угрозу вашу дружбу.
Я ничего не сказала, уставившись ему в глаза. До меня наконец начало доходить.
– Ты не понимала, да? – спросил он, и я покачала головой, чувствуя неловкость от погружения в наши с Айви загадочные отношения.
В машине становилось холодно, я вздрогнула.
– Показать свою уязвимость – тоже скорее поднимет твою репутацию, – добавил он. – То, что ты не побоялась при них заснуть.
Я посмотрела на мигающий праздничными огнями катер.
– У меня не было выбора.
Кистен поправил воротник своего кожаного плаща у меня на плечах.
– Был.
Он убрал руки, и я с трудом улыбнулась. Он меня не убедил, но я хотя бы не чувствовала себя такой дурой. Я перебрала все в памяти, свое медленное соскальзывание от удовольствия в сон и реакцию окружающих. Никто надо мной не смеялся. Меня убаюкивали, обо мне заботились. Понимали. И никто даже не подумал насчет укусить. Не знала, что вампиры могут так себя вести.
– Так, значит, кордебалет возглавляем, Кистен? – Губы у меня сами сложились в хитрую ухмылку.
Он нервно хихикнул и опустил голову.
– Э-э… Ты не могла бы об этом никому не говорить? – спросил он. У него кончики ушей загорелись. – Что у Пискари происходит, там и остается. Неписаное правило.
Я, как дура, потянулась и провела пальцем по изгибу его покрасневшего уха. Он просиял, перехватил мою руку и поцеловал пальцы.
– Разве что ты хочешь, чтобы тебя туда не пускали, – добавил он.
Я вздрогнула, кожей ощутив его дыхание, и отдернула руку. Испытующий взгляд дошел до самой моей сердцевины, и в груди комком залегло предвкушение.