Как обмануть смерть

Мединг Келли

Снова послышался шепот разговоров. Неужели я задела их за живое? Или просто переступила границы дозволенного?

— Мы не можем изменить прошлое. — Новый мужской голос, более глубокий, чем первый, как будто он говорил через тубу. — Мы должны смотреть в будущее и делать правильный выбор для дальнейшего выживания нашего народа.

Я кивнула. — Значит, мы не сильно отличаемся друг от друга.

— Отличаемся, — не согласился обладатель глубокого голоса. — Потому что, столкнувшись с выбором между самым невинным терианцем и самым злым человеком, вы всегда будете выбирать

человека.

— Вы не можете приписывать мне подобный моральный выбор. — Потребовалось все мое самообладание, чтобы не броситься на них. — Вы меня совсем не знаете.

— Мы знаем охотников триад. Мы уже десять лет наблюдаем, как они выносят свои суждения. Ты говоришь, что ты другая, потому что за тобой охотился твой собственный народ. Но это всего лишь слова, Эвангелина. Только слова.

— Отлично. Так какой же в этом был гребаный смысл, если вы уже решили, что я всего лишь еще один ненадежный человек?

— Собрание еще ничего не решило, — проговорила женщина с певучим голосом. — Вы должны знать так же хорошо, как и мы, что разговор с человеком говорит о нем гораздо больше, чем можно узнать о нем из вторых рук, разговаривая с кем-то другим. У вас есть несколько сторонников среди нашего рода, и нам было любопытно увидеть женщину, которой они доверяют.

Я развела руки в стороны. — Ну и что вы думаете? Доверие неуместно?

— Наоборот, — ответил старейшина с низким голосом. — Вы показали, что не слепы к ошибкам своего народа, даже несмотря на то, что продолжаете защищать одного из худших его представителей. — Сжав кулаки еще сильнее, заставила себя смолчать; я с трудом прикусила язык, чтобы сдержать резкий ответ, рассказав о всем хорошем, что совершил Руфус Сент-Джеймс. Со мной не сравнить. — Пришло время Собрания обсудить вашу просьбу.

— Вы хотите еще что-нибудь добавить? — спросил Дженнер. Он был где-то справа от меня, скрытый в тени. Тон его голоса намекал, что я должна сказать «нет» и извиниться.

Отказ вертелся у меня на кончике языка, но вместо него вырвалось кое-что другое. — Что вы знаете о Кицунэ по имени Сноу, который помогал вербовать ополченцев, намеревавшихся уничтожить триады? — выпалила я.

На этот раз никакого шепота — завязался полноценный разговор, слишком громкий и хаотичный, чтобы разобрать что-то конкретное. Только знакомые слова мелькали вокруг: «она», «Сноу», «они», «триады». Я задела их за живое и заставила спорить между собой. Не прошло и минуты, как кто-то выкрикнул слово, которое звучало как «пицца», но никак не могло быть им. Потому что оно заставило всех замолчать.

— Действия Сноу не одобрены нашим Собранием, — проговорил Луженое Горло. — Если вы хотите получить больше ответов, чем это, расследуйте его связи с триадами. Скелеты, которые вы найдете, вам не понравятся.

— Пока что это расследование не доставило мне удовольствия, — проговорила я. — И больше всего из-за того, что никто не хочет дать мне прямой гребаный ответ. Кого конкретно я должна спросить о скелетах Сноу?

— Убийцу, которого вы защищаете.

Ладно, это уже кое-что. Мне просто снова нужно получить доступ к Руфусу.

Непростая задача, ведь он все еще находился в больнице под охраной триад, которые считали меня мертвой, и оставался лишь день, пока его не передадут Собранию для наказания. Совпадение ли, что Руфус связан и с резней на Сансет-террас, и со Сноу? От всех возможных вариантов у меня разболелась голова.

— Последний вопрос, — произнес Дженнер. — Кому вы преданны?

Вопрос хоть и прямой, но с подвохом. Мне хотелось верить, что я всегда буду выбирать правильную сторону, независимо от того, кто там стоял, но я знала, что обманываю себя. Невозможно отменить двадцать два года человеческого существования и четыре года обучения недоверию, охоте и убийству Падших. Я начала меняться — последняя неделя была достаточным доказательством — но на это потребуется время.

— Прямо сейчас? — уточнила я. — Я верна только самой себе.

— Пожалуйста, подождите снаружи.

Три ярких прожектора погасли, и комната погрузилась в темноту. Странные пятна темного цвета плясали у меня в глазах. Я попятилась, пока не нащупала дверь, повернула ручку и выскользнула в полутемный коридор. Вайят мгновенно оказался рядом со мной, но я проигнорировала его на мгновение, протирая глаза, пока они не вернулись к нормальному фокусу.

— Ну что? — спросил он.

— Они сказали подождать, пока принесут в жертву козла и узнают ответ по его внутренностям, — ворчливо ответила я.

Он побледнел. — А?

— Сказали подождать.

— Что-нибудь еще полезное, кроме этого?

Я пожала плечами и прислонилась к стене, стараясь говорить тихо в закрытом коридоре. — Они хотят верить в свое моральное превосходство, потому что не охотятся за другими видами, но все же они провели последние десять лет в качестве пассивных наблюдателей, в то время как другие делают свою грязную работу, и теперь у них есть наглость выражать недовольство текущим положением вещей.

Уголки его рта дернулись. — И все эти выводы ты сделала после десятиминутной аудиенции?

— Нет, я вошла туда, думая об этом, но тамошняя публика подтвердила мои мысли. Еще они, кажется, думают, что все охотники — кровожадные убийцы, которые всегда будут выбирать худшего человека вместо хорошего Падшего, и они продолжают использовать Руфуса в качестве своего главного примера. — Мой гнев, вызванный их настойчивым обращением к нему как к «убийце» вернулся, горячий и всеохватывающий.

— Руфуса едва ли можно назвать худшим из нас, — сказал Вайят с раздражением в голосе.

— Не говоря уже о том, что он куратор.

Он нахмурился. — Ну и?

— Значит, он отдает приказы, а не нажимает на чертов курок. — Я склонила голову набок, изучая нахмуренные брови и поджатые губы Вайята. — Что?

— Кураторы живут и умирают с приказами, которые отдают своим охотникам, Эви. Знаешь, как тяжело быть тем, кто говорит, что человеку пора умирать? Отдать приказ нейтрализовать кого-то, кого я никогда не встречал, и кто лично никогда не причинял мне никакого вреда? Подвергать людей, о которых я забочусь, опасности изо дня в день?