Как ограбить швейцарский банк
Шрифт:
– Это так. – Фишер отхлебнул еще пива и вытер рот. – Мы берем людей, которые не боятся рисковать.
После обеда Фишер предложил прогуляться по берегу озера. Коллер согласился, потому что ему хотелось узнать истинную причину этого приглашения на обед. Чуть дальше площади Бельвю было место слияния реки Лиммат и Цюрихского озера. Фишер и Коллер пошли по пешеходной улице, тянущейся вдоль берега.
– Знаешь что? – заговорил Фишер. – Когда ты пришел, мы устроили тебе тщательную проверку.
– Я так и предполагал.
– Ты чистый, без вопросов. А к тому же мы ведь
Коллер ограничился кивком. Улицу затеняла шеренга лип. Мимо проносились дети на самокатах и велосипедах. Их обогнал любитель бега с собакой на поводке.
– Потому-то я и хотел с тобой поговорить, – Фишер понизил голос. – Тебе можно доверять.
Коллер догадался, что они подобрались к сути дела. Но он терпеливо ждал: ему было известно, что в Цюрихе стиль еще кое-что значит. Они же не в Америке, где тебе новость сообщают и вперед. Нет, в Швейцарии еще не потеряно искусство околичностей.
– Я всегда считал своим долгом, – говорил Фишер, – проверять сотрудников, которые на пенсии или уходят из банка. По крайней мере, первое время. Недаром ведь нас учили: информация не обесценивается оттого, что кого-то уволили.
– Несомненно, – пробормотал Коллер.
– И иногда, – продолжал Фишер, когда они проходили мимо поляны, – мне кажется правильным прислушиваться и к сплетням. Ничем нельзя пренебрегать.
– Справедливо.
Поляна была усеяна белесыми телами, которые поджаривались на солнце. Кто-то читал, загораживая глаза от света, другие спали или играли в карты. Двое парнишек перебрасывались тарелкой. Коллер подумал: а разве такие тарелки не исчезли в семидесятые?
– …так что я решил поговорить об этом с тобой, – закончил Фишер.
– И правильно сделал, – сказал Коллер, хотя пару предложений упустил. – О чем речь?
– Вот, – Фишер прокашлялся, – я не уверен, подчеркиваю… Но по всей видимости, дело касается одного из новых клиентов, которых ты привел в «Юнкер».
– А.
– Я слышал, что бывший сотрудник якобы получил доступ к информации по нескольким переводам. Естественно, это слухи, и однако…
Фишер оборвал фразу. Коллер наморщил лоб. Только не это, утечка информации сейчас могла бы обернуться катастрофой. Особенно если касалась деликатных денег.
– Но больше тебе ничего не известно?
– Работаю над этим. – Фишер наподдал ногой по камешку на дороге. – Но пока у меня нет ни одного имени. И все же я хотел сказать тебе, чтобы ты был настороже… как сказать, на каждом этапе своих операций.
Коллер понял. Ему следовало остерегаться опасностей, исходящих извне, но также – и прежде всего – ударов из-за угла.
– Думаешь, кто-то продает информацию?
– Возможно. Мы не можем этого знать наверняка.
Другие подробности Колеру были ни к чему. Не часто бывает, чтобы в Швейцарии кто-то пытался обворовать банк. Но именно поэтому обладая нужными сведениями, человек мог причинить ущерб.
Но на сей раз ущерб обнаружился слишком быстро.
– Не беспокойся. – Коллер посмотрел на Фишера и улыбнулся, не разжимая губ. – Ты хорошо сделал, что предупредил меня. Буду настороже, и, если какой-нибудь ублюдок играет
15 Компьютерщик
Когда Джотто Распелли учился в Цюрихском политехническом институте, тичинские друзья называли его «головастиком», намекая на присущую ему склонность к логике, к абстрактному мышлению. А может быть, просто на то, что он любил учиться и игнорировал вечеринки.
Со своей стороны, Распелли, специалист по информатике, считал себя в первую очередь творцом. Поэтом почти что. Почти – потому что поэты, как и математики, любят бесполезное. А Распелли любил отдавать себя конкретным задачам. Опасное увлечение, если учесть, что он уже потерял из-за него три места работы за мошенничество, промышленный шпионаж и использование ресурсов компании в незаконных целях.
Во всех случаях компании предпочли не преследовать его в уголовном порядке. Ведь это могло бы выявить обилие дыр в их информационных системах. В последнем случае, кстати, речь шла о банке. Не стоило, конечно, им его брать. Специалист он был прекрасный, но банк для Распелли – это чересчур. Когда заметили его особенности, он был уволен в одночасье.
Распелли, так или иначе, успел научиться кое-каким штучкам. И, естественно, заработать кое-какие франки.
Поэтому он был счастливым владельцем «Инфо-3000», компьютерного магазина в Цюрихе, на Лангштрассе, 32. Клиентура у него была, мягко говоря, весьма пестрая. Злые языки из своих нор шипели, что магазин – лишь ширма для перепродажи краденых компьютеров, но Распелли их не слушал. И гордился тем, что он человек свободный, несудимый и к тому же поэт (почти).
– Видишь ли, Карл, – говорил он старичку с лицом внезапно разбуженного крота, – проблема не в том, могу ли я стереть все, что внутри компьютера…
– Это ведь вовсе не проблема, правда? – пробормотал человечек на швейцарском немецком.
– Проблем вообще нет, Карл, – одни решения. Я хотел спросить: тебе действительно надо стирать всё? Это ведь хороший комп, знаешь?
– Хороший? В самом деле? Когда мой двоюродный брат подарил мне компьютер, он не сказал…
– Слушай, давай сделаем так. Я сотру личные файлы и жесткий диск твоего… твоего кузена, но сохраню программу и приложения. Выйдет немножко дороже, но зато ты и сам сможешь перепродать…
– Перепродать? А кто тебе сказал…
– …сможешь перепродать, я говорю, компьютер, по более высокой цене. О\'кей?
Старый крот кивнул, смирившись.
– А когда он будет готов?
– О, ну давай я тебе позвоню. Завтра, через неделю. Как пойдет.
– А, конечно, спасибо, Джотто. Тогда до встречи.
И крот уполз, сразу исчезнув в людском потоке Лангштрассе. Распелли встал на пороге и посмотрел на улицу, где шел слабый дождь. Мимо шли женщины в разноцветных ветровках, проезжали мужчины на велосипедах, прикрываясь от воды сложенной газетой. Трамвай на расстоянии нескольких метров от него резко затормозил. Распелли повернул голову и увидел человека в плотном плаще, который, казалось, возвращается с полей после осеннего ливня.