Как писать статьи, стихи и рассказы
Шрифт:
Но если автор делает установку на «приключенческий» рассказ, то в нем он может, во-первых, оставить для всех действующих лиц один и тот же литературный язык, во-вторых, не заботиться о полном жизненном правдоподобии как действующих лиц, так и тех положений, в которые они попадают. Но зато в приключенческом рассказе необходима занимательная, острая выдумка, напряженные положения, неожиданная развязка. То же самое и при установке на фантастический рассказ, причем необходимо, конечно, иметь основательное знакомство с той областью научной мысли, в которой распространяется воображение автора.
При юмористической обстановке так же, как и при бытовой необходима верность действительности; но допускаются и даже необходимы для того, чтобы рассказ смешил, преувеличения. Например, юмористический рассказ Дорошевича «Дело о людоедстве» построен так: пропал неизвестно куда околоточный надзиратель; в это время на базаре арестуют пьяного купца, который говорит, что ел пирог с околоточным надзирателем; ел понимают так, будто пирог был с начинкой из околоточного надзирателя и обвиняют в людоедстве; заваривается каша; в газетах помещаются возмущенные статьи; политические деятели произносят
Сжатость рассказа
Рассказ должен быть краток; такой рассказ легче прочитать, затем, его легче напечатать; писать же его, пожалуй, труднее, чем длинный. В среднем, величина рассказа должна быть oт 500 до 1500 газетных строк. Вполне понятно, что в таком рассказе невозможно очень подробно распространяться. Автор должен стремиться выбросить из рассказа все то, что не является совершенно необходимым. Написав рассказ, следует дать ему полежать в столе и через неделю — другую прочитать его и постараться сократить, как только можно. Начинающие авторы любят описывать природу и обстановку; приходит герой в лес, — идет длиннейшее описание леса; возвращается герой в свою комнату, — описывается комната; сидит герой ночью у окна, — изображается свод небесный и звезды, и так далее. Всего этого надо решительно избегать. Описывать природу и обстановку можно лишь тогда, когда от этой природы или обстановки зависит какое-нибудь действие в рассказе. Предположим, герой пришел в свою комнату в хорошем настроении и полный готовности приняться за работу; но комната плоха, темна, пахнет в ней дурно, — и герой не усидел в своей норе и отправился в пивную, где произошло то или иное; в таком случае описание комнаты необходимо, чтобы читатель проникся настроением героя и понял его побуждения.
Точно так же не следует стремиться к тому, чтобы представить читателю каждый шаг своего героя. Предположим, сего дня герой условился с другим об очень важной встрече через два дня; совершенно не нужно рассказывать, что делал герой в эти два дня, если в течение их ничто не изменилось; нужно просто продолжать: «через два дня, в условленное время, Иван, сидя на бульваре, поджидал Матвея». Если передается разговор двух действующих лиц, то также не следует стараться разговор этот воспроизвести полностью, достаточно передать несколько фраз, из которых ясно будет, к чему этот разговор привел.
Вообще рассказ должен быть ясен, точен и краток как телеграмма. Все, что можно удалить, без ущерба для правильного понимания рассказа, — необходимо удалить. Краткости и ясности рассказа очень способствует прием косвенного изображения.
Косвенное изображение
Всякий предмет или явление имеет очень много черт, очень много признаков. Перечислять их все, описывая данный предмет или явление и невозможно, и не нужно. Надо выделить главнейшие признаки. Какие же признаки будут главнейшими? Те, которые нужны в данном месте рассказа. Например, у героя есть большой, дубовый, тяжелый, дорогой, круглый, хорошо полированный стол. Мне нужно описать комнату героя; на столе, допустим, стоят цветы. Нужно ли при описании комнаты упоминать, что стол очень дорогой, дубовый, тяжелый? Heт, не нужно, потому что, при описании комнаты важно передать общее зрительное впечатление. И я говорю: «цветы отражаются в поверхности стола». То, что «цветы отражаются», само говорит о хорошей отполированности стола, и о том, что стол этот содержится аккуратно, что с него стерта пыль, что он блестит. Вот этой короткой фразой я передал сразу несколько признаков стола, передал зрительное впечатление от него, — но передал не прямо, а косвенно, при помощи «цветов». Предположим, что герой сидит у этого стола, получает вдруг неожиданное, потрясающее известие и вскакивает с такой силой, что стол откатывается. Что важно здесь? То, что стол — тяжелый; будь он легким, самое простое движение могло заставить его откатиться. И я пишу; «Иванов вскочил; двухпудовый старинный стол откатился на аршин». Здесь, из множества признаков стола я останавливаюсь на одном, на признаке тяжести. И этим я воспроизвожу силу движения моего героя, не говоря об этой силе прямо ни слова; она изображена косвенно. Предположим, мой герой нуждается в деньгах и решает продать что-нибудь из имущества; здесь будет важен признак высокой цены, стола. Я пишу: «мебельщик уносил дорогой стол. Иванов чувствовал себя спокойным на неделю». Ясно: раз стол дорог, значит, за него заплатили приличную сумму денег, значит, герой избавлен на некоторое время от нужды. Ничего этого я прямо не говорю, все изображается косвенно, при помощи нужного именно в данное время признака.
Но часто косвенное изображение применяется и в других случаях, — когда очень трудно прямо изобразить что-нибудь, из-за многочисленности и равноправности признаков. Например, надо изобразить лунную ночь, во время которой герой прогуливается; надо просто для того, чтобы создать у читателя определенное настроение, связанное с лунною ночью, и тем самым ввести читателя в настроение героя. Как опишешь лунную ночь? Сказать, что на небе луна? — Мало, скупо. Начать перечислять все признаки, и облака, похожие
Вот другой случай. Надо описать душевное движение; скажем, гнев. Если мы напишем, что героя «охватила злоба», или, что «пламя гнева разлилось в его груди», — мы не передадим отчетливо ни этот гнев, ни его силу. Следует учесть, в каких внешних движениях может выразиться этот гнев? И указать именно эти движения; читатель сам поймет, в чем дело; и мы пишем: «Иванов скрипнул зубами и сжал кулаки»; эти движения связаны именно с сильным гневом. Мы опять имеем косвенное изображение.
Другим видом косвенного изображения является описание части какого-либо предмета или явления, вместо описания в целом. Предположим, мы хотим изобразить, как встретил наш городок революцию. Совершенно невозможно, конечно, описать всех жителей городка, и рассказать, как каждый из них отнесся к революции. И писатель берет какого-нибудь устойчивого обывателя данного городка, сросшегося с ним, его семью, двух-трех его знакомых, и рассказывает, как революция повлияла на их быт, на их отношение к событиям. В общем эта картина будет верной и по отношению ко всему городку. На косвенном изображении такого рода построены в сущности почти все произведения, так как, говоря о жизни какого-нибудь одного героя, мы тем самым рисуем всех сходных с ним людей.
Сравнение
Всякое изображение должно быть наглядным и картинным; читатель должен иметь возможность ясно вообразить себе то, что ему описывают. С одной стороны, такая картинность достигается тщательным подбором слов, вполне точных, вполне соответствующих картине. Но часто слов самих по себе нет. Нельзя, например, одним словом передать картину данного дома со всеми его главными признаками, — потому, что слова относятся к предметам вообще, а не к данным вполне определенным предметам. При слове, например, «дом» у меня получается только очень смутное представление жилища, — а какое оно, деревянное, кирпичное, одноэтажное, трехэтажное, и так далее, — ничто это в слове «дом» не дано. И писатель присоединяет к данному слову несколько других, указывающих на признаки, которые важно в данном случае выделить. Но часто такое присоединение дополняющих слов недостаточно: их требуется слишком много, приходится описание «размазывать», то есть ослаблять силу впечатления. Тут на помощь приходит прием сравнения. Автор находит предмет, обладающий сходными чертами с изображаемым, и говорит, что изображаемый похож на этот другой предмет. Тогда читатель переносит с одного предмета на другой присущие первому черты и признаки, и получает отчетливое представление. Кратко говоря, один предмет или явление сравнивается с другим. Вот пример. Писатель описывает лицо пастуха, усеянное черными точками угрей; эти точки слегка синеватого оттенка, слегка угловатой формы, слегка блестят, кажутся твердыми, и так далее; и писатель говорит: «лицо осыпано крупным порохом угрей»; Признаки крупного пороха: зернистость, блеск, твердость, слегка синеватый оттенок, — вполне совпадают с признаками угрей, и сравнение последних с крупным порохом переносит на них его признаки. Или описываются глаза женщины, очень темные, с легким синеватым оттенком, с тусклым блеском, без глубины, влажные; и писатель говорит: «ее глаза походили на мокрую черную смородину». Получается крайне отчетливое впечатление.
При этом надо иметь в виду, что сравнение только тогда хорошо, когда оно ново, неожиданно. Сравнение губ с розой, зубов с жемчугом, глаз со звездами, реки с лентой, цветочного луга с ковром и так далее, — устарели, стерлись, и ничего не выражают. Начинающему писателю следует учиться у опытных мастеров искусству сравнения, но ни в коем случае у них не заимствовать самих сравнений.
Особенно хороши сравнения и изображения у Бунина, являющегося одним из лучших в русской литературе мастеров образца, у Тургенева, у Гоголя.
Имена
В каждом рассказе действуют люди, и каждое действующее лицо автор должен обозначить, чтобы читатель всегда знал, к кому относятся данные поступки и переживания. Чаще всего, в огромном большинстве случаев такое обозначение делается путем называния действующего лица, путем присвоения ему имени. Этот способ, конечно, необязателен, можно обозначать действующих лиц и иначе; например, подходит герой рассказа к рыбачьему костру на берегу реки, и видит, что у костра: сидит несколько человек: высокий один, другой толстый, третий с лысиной и так далее; и в дальнейшем эти лица так и именуются: «сказал высокий», «толстый приподнялся», «лысый махнул рукой». Но такой способ обозначения по какому-нибудь внешнему признаку пригоден только при изложении случайных обстоятельств рассказа, при упоминании о случайных людях. Если же все действующие лица будут обозначаться внешними приметами, то читатель легко может спутаться и сбиться. По этому, излюбленный способ обозначения — имя. Но нельзя этот способ применять ко всем действующим лицам; если все случайные лица: извозчик, кондуктор, торговец папиросами, солдат, не пропускающий героя по такой-то улице, и так далее, — если все они будут наделены именами, то у читателя тоже зарябит в глазах. Как правило, можно установить, что именуются главные и второстепенные действующие лица, а третьестепенные и случайные — нет.