Как почувствовать себя парижанкой, кем бы вы ни были
Шрифт:
Потому что в Париже свои правила игры: мы предвидим, мы готовимся к будущему, но никогда до конца не исправляемся. Играй с тем, что подарила тебе природа. Используй по максимуму свои достоинства. Все то, что ты унаследовала от матери вместе с ее умением выбирать крем, похожим на колдовство. Ты никогда не считала, сколько баночек с кремом стоит в твоей ванной комнате, но ты знаешь, что там есть по одной для каждого сантиметра твоего лица и даже ниже – шеи, груди и всего тела до самых ступней.
Не считая первых юношеских провинностей, ты никогда не отправлялась в кровать, не удалив макияж, чтобы заснуть, забыв об ароматах вечеринки. Да, ты ложишься спать чуть более утомленной от всех процедур. Но это цена, которую мы платим, чтобы спасти
Богатство
Ее пальцы не усыпаны кольцами или бриллиантами.
Она не носит золотых часов, которые стоят как роскошная машина – впрочем, ей также не приходится парковать роскошную машину.
У нее нет сумки от модного дизайнера.
Зато под мышкой у нее интеллектуальный журнал.
И при случае в разговоре она упоминает Сартра или Делеза.
Она очень хочет блистать, но только на словах.
Это внешние признаки интеллектуального богатства.
Charlotte Rampling © Richard Melloul/Sygma/Corbis
Женщина в черном
Если ее гардероб состоит только из черного, то не оттого, что она в трауре. Напротив, для парижанки черный – цвет праздника, бесконечных ночей, девушек, не желающих смириться с наступлением зари и закрывающих ставни. Рассекающий толпу высокий темный силуэт, на сумрачном фоне даже белый будет выглядеть, как грязное пятно. Но не думайте, что картинка однообразна, Париж нашел слова для этого особого стиля. Слова, слетевшие с уст человека, который как будто сам придумал черный цвет, нашего святого – Ива Сен-Лорана. Он говорил: «Существует не один черный цвет, а оттенки черного цвета». Он сумел убедить народ, что подобное отсутствие цвета есть изощренное искусство. Если Бог создал свет, то Сен-Лоран с тем же успехом погасил его.
По правде говоря, нужно абстрагироваться от очевидного, чтобы понять, что означает эта суровая чернота. За позой парижанки скрывается страх, безумная паника, боязнь не показаться шикарной. Боязнь сделать неверный шаг в моде, а черный цвет – практичный и удобный. Это ценное качество, которым может воспользоваться даже бесталанная девушка. Черный цвет – незаменимая отмычка. Он утончает силуэт и сглаживают безвкусицу. Это ночная страховка, гарантия, позволяющая раствориться в толпе модниц. Если подумать, эта мода является выражением стадного чувства парижанки, ее желания оставаться черной… вороной. Но не рассчитывайте, что она признается в том, что носит униформу. И помните, не стоит говорить ей правду. Если вы это сделаете, то просто испортите ей настроение. Она пристально посмотрит на вас, развернется на своих каблучках и навсегда растворится в темноте.
Время остановилось
Ты одна пьешь кофе на террасе кафе.
Ты смотришь, как мимо проходят люди, семейные пары, играют дети, увлеченно читает книгу молодая женщина, ищет дорогу заблудившийся турист, бежит, пытаясь догнать автобус, спешащий мужчина.
В принципе, у тебя нет никакой причины для того, чтобы находиться здесь: ты никому не назначила свидания, впрочем, и тебя никто не ждет. Ты будешь сидеть здесь столько, сколько захочешь, и уйдешь тогда, когда решишь уйти. Ничье другое желание, кроме твоего собственного, не будет диктовать тебе, что нужно делать и как делать. В твоей свободе есть что-то рискованное и все-таки приятное.
Ты – незнакомка в своем городе, у тебя нет имени, возраста или профессии. Ты можешь управлять своей жизнью. Почувствовать биение своего сердца, дышать и прислушиваться
Model: Anne Berest
Сегодня, когда твоя жизнь как никогда расписана по минутам, когда она распланирована, когда ты передвигаешься из пункта А в пункт Б, в этот самый момент твой телефон отключен, никто ничего не знает о тебе и о том, где ты сейчас. Отступление от привычек возбуждает тебя: ты изменяешь, ты придумываешь для себя новые возможности.
Ты могла бы мгновенно исчезнуть, вскочить в такси и сесть в самолет, чтобы улететь в Каракас или Улан-Батор, или же просто провести день в кино. Либо, несмотря на свою обычную робость, завести разговор с соседкой по кафе, поинтересоваться ее книгой («О, нет, я не читала Тургенева»), потом поговорить о том, как изменился квартал; уйти, остановиться в парке, ответить незнакомцу, которого ты никогда больше не увидишь. Он не узнает твоего имени, твоих корней, фамилии твоих братьев и сестер, не узнает, до какой степени ты комплексуешь из-за своих ушей, почему ты списывала на экзаменах по математике и почему ты предпочитаешь заниматься любовью по утрам. Он просто разделит с тобой это приостановившееся время, пока ты потихоньку не вернешься к себе домой.
Ты включишь телефон, прочтешь сообщения и ответишь своим близким, обеспокоенным твоим временным молчанием.
Скука – твой тайный сад.
Одиночество – это роскошь.
Model: Anne Berest
Парижанка в маленьком синем пуловере
В 80-х годах эта назойливая песенка звучала на всех волнах. «J’ai touch'e le fond de la piscine dans mon petit pull marine, tout d'echir'e aux coudes, que j’ai pas voulu recoudre». [3]
3
Я опустилась на дно бассейна в своем темно-синем пуловере с дырками на локтях, которые мне не хотелось заштопывать.
Мы выросли с этим припевом, мы примеряли на себя образ той тоскующей красивой девушки в пуловере с V-образным вырезом, пуловере цвета ее глаз. Всем нам хотелось забрать у нее это пуловер, неважно, что дырявый, лишь бы позаимствовать ее глаза. Чуть преувеличивая, мы могли бы сказать, что тот самый синий пуловер придумала Изабель Аджани. Или скорее Серж Генсбур, автор культовой песни, придумал его для нее. Генсбур был забавным влюбленным. Художник в душе, он одел женщину в такой цвет, который прежде ассоциировался только с униформой пожарных. И, как часто бывает, парижанка согласилась с Сержем. Она присвоила себе этот особенный темно-синий цвет, цвет джинсов, длинного шарфа, который зимой она обматывает вокруг шеи, цвет плаща ниже колен или полосок на любимой матроске. Темно-синий цвет глубокой ночи, оттенок, больше других приближающийся к черному, тому самому черному, которым мы так дорожим. До такой степени, что нарушаем одну из абсолютных заповедей моды: никогда не смешивать синее и черное. Тихий бунт, даже слабый бунт, согласны? Но парижанке на это плевать, демонстрации она предпочитает тайну. Или, по крайней мере, именно так она утешает себя, когда ей не хватает воображения. Вслед за Аджани она довольствуется тем, что разбавляет свой слишком сдержанный стиль каким-нибудь аксессуаром и надевает «темные очки, чтобы скрыть то, что хочется скрыть», как поется в той же песенке.